Время близилось к вечеру. Солнце быстро садилось за горизонт. Его окружали облака всевозможных оттенков, некоторые из них напоминали длинные горные цепи с устремленными вверх пиками.
Стоял штиль. Хотя накануне, как им сообщили в Монтевидео, в дельте реки бушевал памперо – порывистый южный ветер. Его сопровождали темные тучи, гроза, град и буря. Многим кораблям угрожала опасность.
Алессандро взглянул на берег, где наконец вдали показались дома и соборы Буэнос-Айреса. Он вздохнул. Маленькая Флорентина вопросительно и очень серьезно взглянула на него. Иногда она казалась даже слишком серьезной. Она ведь еще совсем малышка, а уже потеряла мать. Недолго думая, Алессандро дунул ей в нос и пощекотал, радуясь заразительному детскому смеху. Все шестеро детей тяжело переживали смерть матери. Алессандро надеялся, что его решение увезти их из обычного окружения и взять с собой в Буэнос-Айрес было правильным.
«В этот раз, – подумал он, – в Италию я уже не вернусь. В этот раз я еду сюда, чтобы остаться».
Алессандро невольно поежился. Он должен был признать, что всю дорогу боялся момента, когда на горизонте появится Буэнос-Айрес.
Что могло здесь произойти за те два года, которые он провел в Италии, не решаясь покидать больную сестру? Сможет ли он вместе с детьми начать новую жизнь или это было слишком смелым решением? Но даже если и так, обратной дороги не было. Позади них лежал океан, долгое путешествие, а впереди – будущее. Алессандро глубоко вздохнул и вдруг совершенно успокоился. Он не мог показывать слабость, он должен быть примером для детей. У них есть только он. Алессандро обещал сестре позаботиться о них.
«Мария…» – неожиданно это имя всплыло в его памяти. Она не отвечала на его письма. Вот только почему? Почему она даже не дала ему шанс объясниться? Почему она так не доверяет ему? Разве любовь не зиждется на доверии?
Алессандро вздохнул. Вскоре он мысленно вновь вернулся в Старый Свет. Он думал о той небольшой сумме, которую выручил за родительский дом, маленький сад и несколько коз. Ему было больно продавать дом, в котором он вырос с сестрой, они в нем так долго жили, пока судьба не разрушила все. Алессандро всегда мечтал построить собственный дом в красивом месте, чтоб он был больше и лучше. Но на это никогда не хватало денег, хотя он умудрился вдвое увеличить каждый заработанный в Буэнос-Айресе песо. Алессандро много денег потратил на это путешествие, но думать об этом не хотел. Переживания ничего не дают.
Он тяжело переживал смерть любимой сестры, но жизнь продолжается. Сейчас он должен выяснить отношения с Марией раз и навсегда. Что бы там ни было, он вместе с детьми начнет в Аргентине новую жизнь.
Маленькая Флорентина дернула его за бороду и показала на город, который словно вырастал на горизонте из воды: чем ближе они подплывали, тем больше он им казался.
– La citta[16]! – воскликнула малышка.
– Буэнос-Айрес, zio[17]? – спросил один из старших племянников.
– Si[18], это город Буэнос-Айрес.
Они прибыли.
Бородатый симпатичный мужчина с сединой на висках с шестью детьми на улице Калле-Флорида вызвал ажиотаж среди местных жителей. Где бы он ни появлялся, останавливались даже самые торопливые, чтобы взглянуть на бесплатный спектакль. Выстроившись за мужчиной по росту, шли гуськом двое мальчиков и три девочки. Когда они остановились возле кафе Марии, вокруг собрались местные дети и несколько взрослых. Воздух наполнился смехом. Любопытные зеваки перешептывались и обменивались мнениями о том, что сейчас произойдет. Ко всему прочему громко играл бандонеон.
Мария удивилась, заметив перед своим кафе группу людей. Она только что закончила разговаривать с пожилой дамой, которая каждое воскресенье приходила в сопровождении внучки, как в кондитерскую вошел мужчина. За новым гостем тянулся шлейф любопытных голосов. Мария невольно склонила голову набок от удивления. Мужчина показался ей знакомым, но из-за того, что свет падал ей в глаза, она не могла толком рассмотреть его лицо. Но потом…
Марии вдруг показалось, словно кто-то внезапно сдавил ее сердце крепкими пальцами. Она едва не свалилась за прилавок.
– Алессандро, – тихо выдохнула она.
Голос был едва слышен, она чувствовала, что ведет себя как девчонка, и злилась, что эмоции вышли из-под контроля. Мария считала, что уже давно справилась с чувствами, но в один миг все вернулось. Они стали еще сильнее. Мария покраснела, как помидор. Что же теперь делать? Убежать она не могла. Говорить тоже было невозможно. Алессандро унизил ее – он врал ей, играл ее чувствами, в то время как дома его ждала жена и дети.
Марии едва удавалось подавить дрожь, которая охватила все тело. Она подошла к столику, чтобы принять заказ. Когда она закончила, то решительно отправилась за стойку, чтобы потом исчезнуть в соседнем помещении, где была печь. Она хотела переложить все на плечи персонала. Она не хотела там оставаться. Мария не желала переживать из-за такого нахальства Алессандро.
Мария еще не дошла до стойки, как вдруг услышала бархатный знакомый голос Адессандро:
– Мария!
И тут она увидела, как позади него в двери протискиваются bambini. Мария насчитала троих, четверых… нет, их было шестеро. Что все это значит?
Мария потянулась к откидной крышке в столе, через которую она могла бы сбежать за стойку. Ей казалось, что над ней смеются, и она боялась разрыдаться в любую секунду, но не могла сдвинуться с места. Алессандро смущенно взглянул на нее. Он ничего не говорил, лишь приказал детям сесть за дальний столик в углу. Они, хихикая, взобрались на стулья. В кафе наступила тишина. Все молчали. Лишь снаружи, с улицы, доносился шум.
«Что же мне теперь делать?»
Сердце Марии билось так громко, что ей казалось, этот стук должен слышать каждый. Наконец ей удалось взять себя в руки. «О чем он думает? – пульсировала у нее в голове мысль, пока Мария спешила к двери в пекарню. – Он хочет выставить меня перед людьми на посмешище».
Мария дождалась, пока уйдет последний клиент, и лишь тогда позволила себе расплакаться. Она даже не могла заставить себя выйти из кондитерской. Кафе Марии стало для нее родным домом, самым важным, что у нее было в жизни. Она много раз переходила из торгового зала в пекарню и обратно. Она отполировала прилавок для пирогов, смела пыль, сделала последние приготовления к завтрашнему дню и в конце концов проверила припасы. Когда работы уже совсем не осталось, Мария в бессилии замерла.
«Я боюсь встретиться с ним, – подумала она. – Я не хочу видеть ни его, ни детей. Их радостный смех, словно нож, режет мое сердце».
