Надо ли говорить, что наблюдать за процессом разлива вина я уже не мог. Бутылки с бокалами стараниями Вадима переместились на маленький столик в центре беседки. По тихому бульканью я узнавал, что вино подливается. Но Юрий Борисович держал свой бокал рядом с мангалом, лишь изредка поднося к губам. Женя совсем не пила, а Ира часто подхватывала бокал и, запрокинув голову, выпивала вино. Движения ее становились все резче, голос громче, а в интонациях появился легкий налет вульгарности.
– Тиша, Тиша, – шептала она мне на ухо и терлась грудью, а потом вдруг резко откидывалась, трясла запрокинутой головой и громко заявляла: – Ой, как мне хорошо!
Светлана хихикала, а Женя демонстративно старалась не замечать эти выходки, но по скованным движениям я понимал, что видеть все это ей крайне неприятно.
– Вот и все! Шашлычок готов! – победно провозгласил Юрий Борисович. – Где будем вкушать плоды моей стряпни?
– Здесь! Конечно здесь, – воскликнула Светлана. – Тут так славно.
– Можно и так, но стол маленький. Будем есть прямо с шампуров. Наполните бокалы.
Вадим орудовал штопором, откупоривая очередную бутылку. Я отстранил Иру и попытался проследить за его движениями. Неожиданно в руке Светланы блеснула стекляшка пузырька. Ее пальцы отвинчивали крышку, причем секретарша старалась это делать незаметно. Она сидела рядом с бокалами и легко могла подсыпать яд. Рука с открытым пузырьком поднялась над столиком, а Вадим, напевая песенку, словно ненароком заслонил обзор.
Вот и наступила ожидаемая развязка! Убийца обнаружен! Как хорошо, что это не Евгения. Дальше медлить было нельзя, Вадим уже раздавал бокалы с вином.
Я отпихнул его и вцепился в запястье Светланы в тот момент, когда она пыталась спрятать пузырек в сумочку. В глазах секретарши вспыхнул нешуточный испуг.
– Вот и все! – заявил я, гордо оглядываясь на Калинина.
– Зачем пихаешься? Я чуть вино не разлил! – возмутился Вадим. Заметив, что я держу Светлану, грозно набычился: – Отпусти ее!
– Что это? – Я показывал на темно-коричневый пузырек в перехваченной руке.
Светлана испуганно молчала, оглядывалась на мужа.
– Отпусти! – наседал Вадим. – Иначе…
– В какой бокал ты это подсыпала? – требовал я ответа от секретарши.
– Это… Это лекарство. Таблетки.
– Для кого? В чьем они бокале?
– Я сама их выпила. Это гомеопатические таблетки. Я принимаю их по времени, – оправдывалась секретарша.
– Сейчас проверим, – настаивал я, отмахиваясь от Вадима. – Если это безобидные таблетки, выпей их при мне.
– Парень, ты что себе позволяешь? А ну-ка отпусти мою жену!
– Сначала она докажет, что это лекарство.
– Но я уже выпила, – секретарша побледнела. – Больше нельзя.
– Придется.
– Юрий Борисович, да что он творит здесь? Он ненормальный! – обратился за помощью Вадим.
– Мне больно, – захныкала Светлана, – отпусти.
Я осторожно забрал из ее руки пузырек, отвинтил крышку. На донышке перекатывались мелкие круглые горошинки. Я никогда не видел, как выглядят гранулы бромциана, кто знает, может, они бывают и круглыми.
– Что там? – тревожно спросил Калинин. Все встревоженно сгрудились в беседке.
– Пока не знаю, – признался я и обратился к секретарше: – Сколько вы приняли таблеток?
– Четыре.
– Хорошо. Примите еще одну.
– Не могу. У меня график. В следующий раз я должна выпить три таблетки.
– Ничего, еще одна не помешает.
– Нарушится цикл лечения. Я уже целую неделю их принимаю. Сначала увеличивала дозу, теперь уменьшаю.
– Козел! Ты чего пристал к ней? – терпению Вадима приходил конец.
– Пусть выпьет еще одну таблеточку и я отстану. Или сам выпей.
– Я? – удивился Вадим.
– Да. Если ты доверяешь жене, почему бы тебе самому не выпить? – Я протянул пузырек.
– А ты думаешь, что это яд?
– Я не говорил этого слова. Ты сам его произнес.
– Юрий Борисович, что он себе позволяет? – растерялся Вадим. – Остановите его, а то я…
– А ты выпей, Вадим. И закончим этот спектакль, – спокойно предложил Калинин. – А то шашлыки стынут.
– Но это же лекарство. Мне его не надо.
– Никому не надо.
– Но я ничем не болею. А вдруг оно вредное? Калинин пристально посмотрел на взволнованного Вадима и решительно произнес:
– Ну тогда я. Мне, старому, терять нечего.
С этими словами Юрий Борисович выхватил пузырек, вытряхнул на ладонь пару горошин и мгновенно забросил их в рот. Это произошло настолько быстро и неожиданно, что я ничего не успел предотвратить. Все замерли.
А в следующее мгновение Калинин дернулся, прикрыл глаза, ноги его подкосились, я с трудом успел поймать оседающее тело. Выпавший пузырек звякнул об пол и покатился по доскам.
Испуганно взвизгнула Светлана. Глухой утробный возглас издала Ирина. Побледневшая Евгения ошарашенно наблюдала за происходящим.
Я усадил безвольное тело Калинина на скамью. В голове метались сумбурные мысли. Срочно вызвать «Скорую». Хотя нет, все равно не успеют. Отнять антидот у Вадима, вколоть Калинину, вдруг поможет. Или задержать убийцу? Он известен. Точнее, их двое. Чета Евтимовых, как я и предполагал. Они изобличены и терять им теперь нечего, поэтому чрезвычайно опасны. Справлюсь ли я с ними? На растерянных девушек надежды мало.
От дома послышались шаги бегущей кухарки.
– Ага! – раздался торжествующий возглас. Я сначала не понял, кто его произнес.
– Ага! Испугались! – Калинин открыл глаза и поднялся. – Отлично я вас разыграл.
– Ой! – вскрикнула Света.
Обалдевший Вадим шлепнулся на скамью. Ирина испуганно отпрянула.
– Юра, так не шутят, – нервно произнесла Женя и отвернулась.
– А то вы совсем приуныли. Давайте будем веселее! Такой вечер! – громогласно провозглашал Калинин.
Он схватил бокал с вином и сразу сделал жадный глоток.
«Вино! – мелькнула неясная мысль. – Я не проверил вино!» Я изучал лицо Юрия Борисовича, ожидая непоправимого. Калинин замер, его веки плавно закрылись. Сейчас свалится по-настоящему. И бокал разлетится вдребезги, почему-то пожалел я. Кончик языка вывалился изо рта Калинина. Юрий Борисович медленно облизнул губы и душевно промолвил:
– Хорошо-то как! Настоящее грузинское вино. – Глаза распахнулись. Он огляделся: – А мясом-то как пахнет! Где наш шашлык?
Я потрясенно смотрел на бодрого Юрия Борисовича, выбирающего шампур с шашлыком. Видимо, я стал слишком мнительным, надо успокоиться. Светлана подобрала с пола пузырек. Ирина задумчиво посмотрела на стекляшку и встрепенулась.
– Я совсем забыла, – прошептала она под нос, вышла из беседки и припустилась к дому.
