Прошлой ночью Шарлотта, помогая Салли прикладывать к распухшему глазу пузырь со льдом, подумала про себя: «Что посеешь, то и пожнешь».
– Я… Я знаю, – ответила Винсу Салли. – Я это учту, Просто я… – Она засмеялась. Или, может быть, она всхлипнула, стараясь все-таки сдержаться и не расплакаться. Сейчас Шарлотта не смогла бы сказать наверняка, что происходит там, в ее спальне. – Я повторяю себе эти слова каждый день, снова и снова. Но когда кончается моя работа и я возвращаюсь домой, мне кажется, что впереди меня ждет долгий вечер, такой же жалкий и безнадежный, как и вся моя несчастная жизнь, и я… – Она определенно плакала. – Я ничего не могу с собой поделать.
– Ну-ка, перестаньте сейчас же, – приказал ей Винс. – Не надо, ведь уже все в порядке.
Он пытался успокоить Салли и, скорее всего, держал ее при этом точно так же, как совсем недавно удерживал рядом с собой Шарлотту.
– Простите, – снова всхлипнула женщина. Наверное, примерно так же говорили все вдовы в стране, потерявшие мужей в войне и не сумевшие сдержать свои чувства и желания.
– Все в порядке, – повторил Винс. Ему нужно поставить это дело на широкую ногу и брать плату за то, что он успокаивал бедных женщин с помощью своих рук. – Где он погиб? – негромко спросил он. – Ваш муж.
– Он служил в торговом флоте, – ответила Салли и шмыгнула носом. – Его корабль потонул в Атлантическом океане. В него попала торпеда с подводной лодки. – Она издала какой-то странный звук, который Шарлотта могла бы принять за смешок, если бы не знала, какие чувства испытывает сейчас эта несчастная женщина, вспоминая своего мужа. – Но никто меня о нем не расспрашивает. Понимаете, мне иногда даже кажется, что я сама себе его придумала. Ну, как будто его в реальной жизни и не существовало вовсе.
– Как его звали? – спросил Винс.
– Фрэнки, – ответила Салли. – Обратите внимание: не Фрэнк, а именно «Фрэнки». Смешно, правда? Как маленького мальчика. При этом сам он был громадным мужчиной, весь в татуировках, а все равно настаивал на том, чтобы все вокруг называли его только Фрэнки, потому что, видите ли, так обращалась к нему его мамочка до последнего дня своей жизни. Как он любил свою мамочку! Вы себе даже не представляете!
– Могу поспорить на свое годовое жалованье, что он и вас тоже очень сильно любил, – вставил Винс.
Она рассмеялась, и на этот раз ошибки быть не могло.
– Миленький вы мой! Вы обязательно выиграли бы такой спор! Он был очаровательнейшим мужчиной. – Она немножко помолчала. – Он во многом походил на вас, хотя вы, как я вижу, очень молоды, правда же?
– Молодых сейчас нет, – тихо отозвался Винс.
– И это очень печально. Единственные юноши, которые навсегда остаются молодыми, – это те, что прибывают домой в цинковых гробах. Вот они-то уж точно никогда больше не состарятся ни на один день, правда? – Она снова замолчала, после чего почему-то опять рассмеялась. Правда, смех у нее получился какой-то неестественный. Салли словно заставляла себя смеяться. Эти звуки были знакомы Шарлотте. Именно их она слышала всякий раз, когда соседка приводила к себе очередного кавалера. – Вот вам и объяснение. Жить нужно сегодняшним днем. Что вы на это скажете, миленький?
Винс не удержался и тоже расхохотался. Смех его прозвучал естественно, но тоже как-то странно. ДаКосту эти слова скорее озадачили и смутили, нежели позабавили.
– Я даже не знаю…
После этого наступила тишина. Нет, не совсем полная, какие-то неясные звуки из спальни все же доносились. Шарлотта напрягла слух и села на кровати. Неужели?.. Возможно ли, что они?.. Господи милосердный! Неужели сейчас ей придется сидеть вот здесь и слушать, как Салли и Винс…
Но вскоре раздался задыхающийся голос Винса:
– Подождите секундочку… Ой!.. Ой!.. Погодите-ка!
– Тише! – тут же успокоила его Салли. – Просто расслабься, глупенький. И я постараюсь, чтобы тебе было хорошо.
Он снова нервно рассмеялся:
– Понимаете, дело в том, что я сегодня и так чувствую себя достаточно хорошо, так что…
– Да уж, я поняла, что тебе просто отлично, мальчик мой. И сколько же времени прошло с тех пор, когда ты…
Винс снова хохотнул, на этот раз как-то не слишком уверенно.
– Послушайте, Салли, я ценю ваше беспокойство, это правда, и все-таки…
– Господи всемогущий! – вдруг ахнула Салли. – Так ты еще ни разу в жизни не… – Она рассмеялась, словно сама не верила в сказанное. – Никогда-никогда, что ли?
– Ну… в общем, вы правы, но это вовсе не означает, что…
– Тогда молчи, глупенький, и я попробую достойно отблагодарить тебя за то, что ты сделал для меня прошлой ночью. Да и вообще, уже пора научить тебя кое-чему. Давно пора!
Салли, наверное, не задумывалась над тем, что Винс, прислушиваясь по ночам к недвусмысленным звукам, легко проникающим через тоненькие стены и потолок, уже успел кое-что понять. Сама того не ведая, Салли Слэггерти играла для него роль своеобразной «учительницы».
Шарлотта молча сидела на кровати, и с каждой секундой настроение ее ухудшалось. Она не имела никакого права расстраиваться и переживать по поводу того, что сейчас происходило в ее бывшей спальне. Она только пыталась убедить себя в том, что совсем не ревнует Винса к соседке. Скорей ей было обидно за него. Почему у него до сих пор не было ни одной женщины? Этот парнишка успел познать ужасы войны, но он понятия не имеет о том, как восхитительна бывает любовь!
Как несправедливо! Впрочем, пока шла война, в этом мире ничто уже не подчинялось законам справедливости.
– Подождите! – настаивал Винс. – Прекратите. Я говорю это вполне серьезно. Не надо, Салли!
– О чем ты так волнуешься? – удивилась она. – Ты же сам сказал мне, что сейчас в доме никого нет. И старушка, и наша фригидная монашка – они обе ускакали на работу, если не ошибаюсь.
Монашка? Значит, Салли считает ее фригидной монашкой? Вот как!
– Ну кому какое дело, если мы немного побалуемся и пошумим? – не отступала Салли. – Кто вообще будет об этом знать?
– Я буду знать, – негромко ответил Винс. – Я буду знать, и мне совсем не все равно. И еще вы. И вам это тоже не безразлично. Я знаю, что это так, хотя вы притворяетесь, что вам на все наплевать. И еще: чтобы вы знали, могу заверить вас, что Шарлотта вовсе не фригидная монашка.
– Ах вот оно что! – понимающе покачала головой Салли. – Теперь мне все ясно. Значит, она для тебя уже просто «Шарлотта»? Как это она на такое осмелилась? Какой мужественный, хотя и рискованный шаг с ее стороны!
– Это не смешно, – укоризненно заметил Винс.
– Еще как смешно! – Наступила тишина, и Шарлотта представила себе, как Салли берет свое пальто и сумочку. – Что ж, наверное, я зря дала волю своим чувствам. Я ухожу. Нет смысла оставаться там, где ты нежеланна.
