«Это хорошо, что в подъезде никого», — рассудил он, потому как на памяти у него был свежий случай, приключившийся, когда он выслеживал предыдущую рабыню по имени Алена.
* * *
Тогда он так же вначале заманил девушку в крематорий, как следует «обработал» и, наигравшись с ней всласть, полуживую от страха довез до ближайшей станции метро. Сам же, на всякий случай, незаметно последовал за ней, хотя уже заранее знал, где она живет. Дело в том, что у этой дурехи с собой оказался паспорт, который та возила в сумочке. Правда, адрес прописки оказался не московский, а далекой Ростовской области, но столичный штамп о временной регистрации дал ответ на главный вопрос.
«Понаехавшая», — усмехнулся он про себя, будучи крайне доволен обнаруженным фактом. Иметь дело с иногородними дамочками всегда было проще, чем с коренными москвичками.
Через пару дней, решив навестить новую рабыню, которую уже успел окрестить Шоколадной Аленкой, Александр явился по адресу ее временного проживания. Вызвав лифт, он неторопливо дожидался прибытие кабины, как в последний момент его что-то остановило. Вместо того чтобы прямиком отправиться к ее квартире, он решил походить по этажам, прислушаться, так сказать, к жизни дома. И эта осторожность оказалась, как нельзя, кстати.
Внезапно в подъездной тишине — как раз на том этаже, где располагалась съемная квартира Алены — звякнул дверной замок и раздался звук открываемой двери. Александр едва успел спуститься по лестнице на площадку между этажей и затаиться за мусоропроводом.
В подъездной тишине раздались два мужских голоса.
— Да, я быстро. Только куплю сигарет, поесть и попить чего-нибудь. Уже вторые сутки пошли, как мы с тобой в засаде сидим, — глухо пробасил какой-то человек.
— Ладно, только не задерживайся. А мне еще кефира купи, а то от этой сухомятки запоры замучили, — кинул ему вслед второй.
Раздался короткий смешок, хлопнула дверь, грохнули створки лифта, и через пару секунд сложный подъемный механизм начал свое движение вниз.
Дождавшись, когда неизвестный покинет подъезд, стараясь ступать как можно тише, Александр подкрался к двери Алениной квартиры. Он приложил ухо к мягкому дерматину обивки и стал напряженно вслушиваться в звуки за дверью. Ему было одновременно и боязно, и любопытно: мощный выброс адреналина в кровь давал неповторимые ощущения.
Как бы это ни показалось странным, но в целом Александр оказался крайне доволен вскрывшимся фактом. То, что рабыня ослушалась и обратилась в милицию, его откровенно обрадовало. Теперь он был честен перед собой. Она его предала, а значит, он мог без промедления приступать к приведению в исполнение основной угрозы — отрезать Алене мочку уха.
В том, что сотовый телефон девушки находится на прослушке у оперативников, он так же ничуть не сомневался.
«Надо бы завести привычку сразу после развлекухи избавляться от «симки». Эта, похоже, свое уже отработала. Жаль, что придется вместе с ней и телефон на «выкинштейн» отправлять», — решил он, с досадой рассматривая старенькую кнопочную Мотороллу, к которой испытывал особую симпатию — это был его первый мобильник.
Вскоре он уже был в ближайшем торговом комплексе
«МТС», «Билайн»… да хоть у кавказцев в переходе с рук взять, без разницы! Главное, чтобы имелись «симки» без регистрации, — заключил он, но мысли сами собой перескочили на более важную тему. — Надо немного выждать, когда все окончательно уляжется. А вот потом…»
От этой мысли в паху мужчины появилась приятная истома.
Ох, как он этого ждал!
В итоге все так и получилось. Недели через две засаду с квартиры сняли, а еще через неделю Шоколадная Аленка лишилась мочки уха, а заодно и зрения.
Он же ее предупреждал…
* * *
«До поры до времени, с Катей, пожалуй, тоже следует быть осторожным. Надо бы сперва выяснить: написала она заяву или нет? — рассудил Александр и быстро покинул подъезд.
Добравшись до припаркованной машины, он забрался внутрь и закурил. Медленно выпуская изо рта сигаретный дым, маньяк стал рассуждать.
«Ломиться к ней домой глупо, да и опасно. А вот на работе она меня вряд ли ожидает увидеть… Хотя это тоже стремный вариант. Или нет?.. Ладно, пожалуй, не буду гнать волну, а просто понаблюдаю за непослушной овечкой. Так мило, смотреть на нее и понимать, что ты ее видишь, а она тебя нет. Знать, что в любой момент ты можешь сделать с ней все, что захочешь, а она, милая, ходит, как ни в чем не бывало, по магазинам, в метро ездит… Ага, точняк! В метро… — от этой мысли на лице садиста появилась улыбка. — Ездит в метро и даже не подозревает, что ее никчемная жизнь уже давно ничего не стоит. Разве ровно столько, насколько долго я захочу получать удовольствие от игры».
Он снова закурил и достал визитку.
На маленьком глянцевом бумажном прямоугольнике, прямо под логотипом компании и юридическим адресом, красивым типографским шрифтом было аккуратно отпечатано: «Менеджер-консультант по вопросам недвижимости, Караваева Екатерина Сергеевна». Далее шел рабочий телефон и сотовый.
«Ну что, поедим да поглядим на бритую красавицу?» — ощерился в зеркало заднего вида молодой психопат и включил зажигание.
Спустя сорок минут он уже притормаживал около высотного здания на Дмитровском шоссе. Согласно данным с визитной карточки Караваевой именно здесь и располагался офис риэлторской компании, в которой она работала.
Достав сотовый, Александр набрал номер рабочего телефона девушки.
В трубке пошли длинные гудки.
«… пять, шесть… десять, — с маниакальным упорством принялся он методично считать гудки. — Не берет, сволочь, трубку! Неужели с работы уволилась, сучка?»
И тут в динамике что-то щелкнуло, и знакомый голос негромко поинтересовался:
— Здравствуйте, риэлторская компания «Парадигма». Чем я могу вам помочь?
Александр сбросил вызов. Он был доволен. Еще бы, как вовремя он тогда приметил визитку на полу крематория. Теперь она давала ему стопроцентный шанс на увлекательное продолжение начатой игры.
Глава 4
1983 год. Город Москва
Она шла, а точнее, плелась, как побитая собака. Хотя, по правде сказать, это не шло ни в какое сравнение с тем, как она действительно себя ощущала. Сутулая, скорее сгорбленная женщина неопределенного возраста еле-еле передвигала по асфальту худые, бледно-синюшные ноги в высоких чулках-гольфах. Она медленно двигалась по улице 800-летия Москвы в сторону панельной девятиэтажки, расположившейся на пересечении с Дубнинской улицой.
Ее выгоревшие от постоянного пребывания на солнце рыжеватые неухоженные волосы были небрежно подобраны под бежевую косынку. В натруженных и загрубевших от постоянного соприкосновения с водой руках она сжимала сетку-авоську.
Бутылка кефира с зеленой пробкой из фольги, «Чайный» батон, завиток ливерной колбасы и два плавленых сырка «Дружба» — вот нехитрая снедь, на какую сегодня ей хватило оставшихся после последней попойки денег. А ужин себе и сыну готовить было надо. Маленький Сашка ни в чем не виноват. Это все она, она…
«Это все она, она… водка проклятая», — гнобила себя на все лады угрюмая путница вся дорогу до дома.
Уже как неделю она была в завязке. И не потому, что ей самой того хотелось — нет, она бы еще пила и пила! — только во время последнего бодуна, случилось у нее прозрение. То, что у обычных людей зовется совестью, помимо ее воли, шевельнулось в груди немолодой женщины-алкоголички. Сын, ее единственный свет в оконце, восьмилетний Сашенька, самостоятельно собравшись утром в школу, робко подошел к блюющей в грязный унитаз горькой желчью матери и жалобно спросил:
— Мама, а что мне съесть на завтрак? В холодильнике остался только лук и один соленый огурец.
Оторвав от заблеванного «блондина» слезящийся и замутненный после вчерашней попойки взгляд, она непонимающе уставилась на ребенка.
— Чего?.. — только и смогла она выдавить из себя. — Что, совсем ничего не осталось? Неужто пьянь вчерашняя все сожрала? Говорила же им, оставьте ребенку чего-нибудь на завтрак…
