Самой Клэр скульптура представлялась откровенно фаллической, однако она решила не делиться своими соображениями с продвинутыми коллегами. Не хотелось выглядеть в их глазах повернутой на сексе. Хотя, казалось бы, где-где, а в Ред-Роке просто нелепо заботиться о репутации.
Стоя перед монстром, Клэр размышляла над своей дальнейшей судьбой. Недавно она снова была в греко-православной церкви, чье сооружение ознаменовало начало перемен в Ред-Роке. Нет, благодать не снизошла на это место. Стало лишь тоскливее. Может, потому, что в церкви она видела Павла, старательно прятавшегося от нее все остальное время:
Таблички на дверях администратора еще не было. Клэр отметила с некоторым удивлением, что не помнит имени его предшественника. Фамилию, но не имя. Впрочем, какая разница?
— Костаниди! — Дубойс вертел в руках дело, которое не успели отправить в шредер до его приезда. Причиной была неразбериха, начавшаяся в Ред-Роке, когда центр перешел под контроль Нила Баренцева.
Кроме того, слухи об учиненной над программистом расправе так или иначе дошли бы до нового администратора. В центре уже было известно, что во главе встанет человек, прошедший практику в Федеральном Бюро.
— Костаниди был двойным убийцей и двойным агентом, работал на наших конкурентов! — спокойно заметил его заместитель, оставшийся в наследство от уволенного предшественника Дубойса.
Питер посмотрел в его холодные голубые глазки, сильно контрастировавшие с лощеной физиономией. Этот человек сразу показался ему неприятен — в нем было что-то, напомнившее Дубойсу фотографии маньяков, которые ему в свое время пришлось изучать в академии.
Пришло в голову на мгновение, что в Ред-Роке, где из десяти сотрудников девять имели неприятности с законом, в аппарате вполне могли работать такие же преступники. Он тут же отогнал от себя абсурдную мысль — это уже слишком. И Нил наверняка предупредил бы его.
Вполне вероятно, что этот тип служил убийцей в одной из специальных служб. Не обязательно специалистом — таких специалистов из этих служб живыми не отпускают. Выполнял, вероятно, время от времени разовые поручения. Мысль, помимо его воли, уцепилась за ассоциацию — в памяти возникло лицо леди Морвен. Татьяна сама была такой убийцей — по случаю. Только теперь она распоряжалась всем и отправила его сюда, чтобы остаться с Нилом. Да Питер и сам понимал, что ситуация сложилась неудобная.
Тем не менее, он чувствовал себя обманутым. Сначала благодаря леди Морвен он оказывается в психиатрической лечебнице, потом она вытаскивает его, чтобы облагодетельствовать, подарить свободу и… себя. Но ненадолго. Вернулся настоящий хозяин, и Питера Дубойса отправляют в запас. Хорошо еще, что не в другую психушку, очевидно, он должен быть благодарен.
Мелькнул в памяти такой далекий вечер, когда его девушка уезжала в машине с богатым пареньком. История повторяется. Ты уже давно не прыщавый юноша, Питер, но судьба периодически напоминает тебе, что этот мир принадлежит не тебе! Что ты всего лишь пешка…
— Должен сказать, что акция, несмотря на всю ее Неприглядность, имела ожидаемый эффект! — продолжал заместитель, не сводя с него глаз.
В глазах этих светилась преданность или, по крайней мере, очень умелая симуляция.
Как бы там ни было, а с этим человеком ему придется работать некоторое время, пока он не войдет полностью в курс дел. Питер подумал, что вполне вероятно именно этот сукин сын и руководил расправой над греком.
Он хорошенько рассмотрел эту стерву. Проклятая акула, нарезавшая круги, похоже, чувствовала себя в научном океанариуме Ред-Рока, куда ее перевели из океанариума административного, стеклянной стенкой выходящего в приемную, так же комфортно, как в открытом море. Солнечные лучи отражались на ее серой коже. Несколько тонн мускулов и хрящей. Огромные челюсти и маленький мозг… Настоящий монстр.
— Мне доводилось читать, что такие крупные виды акул не переносят содержания в неволе, — заметил он.
— О, — Слайвер скромно потупился, — вам ведь, конечно, известен неофициальный девиз нашего центра?
— Нет! — признался Питер.
— Для нас нет ничего невозможного!
«Черт! — подумал Дубойс. — Этот слоган как нельзя лучше подходит ко всей этой проклятой организации!»
Он не видел причин относиться к Нилу Баренцеву, которому теперь принадлежал Ред-Рок, лучше, чем к Татьяне Захаржевской и Ордену Иллюминатов, к которому не питал никаких теплых чувств. Но так уж сложились обстоятельства, что сейчас он должен сотрудничать с ними, работать на них. И выбора у него нет. Как не было выбора у этой рыбины.
Эти ребята кого угодно заставят плясать под их дудку. И как ловко Татьяна сумела заставить его в себя влюбиться! Похищение из психушки, в которой он оказался по ее же милости. Потом сумасшедшее время, когда ему казалось, что он и в самом деле сумел покорить леди Морвен, так же, как она покорила его. Леди, казавшуюся неприступной, как стены ее поместья.
Но нет, Питер Дубойс обречен на вечное унижение, как в его юношеские годы. Приходит кто-то сильный и богатый, и Питер Дубойс остается снова на обочине, с бесполезным букетом цветов… Правда, теперь от него откупились, засунув в эту дыру с окладом выше, чем у самого Хэмфри Ли Берча. Последний не раз приходил на ум Дубойсу — вспоминалось, какой интерес проявлял новый шеф Федерального бюро к расследованию Дубойсом убийства Фэрфакса, помощника сенатора. «Сообщайте все мне, минуя непосредственное начальство». Но разве Берч вытащил его из психушки? Нет, он его туда засадил. Возможно, по сговору с Чивером. «Никому нельзя верить, вот что самое ужасное», — размышлял Питер, шагая по залитым вечерним солнцем аллеям. Он почти не слушал монотонного бубнения Слайвера, который следовал за ним по пятам. Тот добросовестно пытался ввести своего нового шефа в курс проводившихся в Ред-Роке работ, но момент был выбран не самый удачный. Оказавшись в Центре, вдали не только от Татьяны Захаржевской, но и вообще от цивилизованного мира, Питер почувствовал себя в западне. Это назначение было своего рода ссылкой. Так в древнем Риме ссылали неугодных сенаторов — командовать провинциями. Может быть, ему следовало быть благодарным и за это. Потому что можно было ожидать, также вполне в соответствии с римскими традициями, яда или клинка. И эта акула, все еще стоявшая у него перед глазами, возможно — напоминание о том, что жизнь его в руках этих людей. Обуреваемый мрачными мыслями, он пропустил мимо ушей увлекательную лекцию одного из своих подчиненных — бородача с какой-то скандинавской фамилией, которую Дубойс тут же забыл. Бородач был одним из участников проекта Павла Розена.
