– Когда разберешься, поздно будет. Как честному человеку придется жениться на Глебовой.
– При чем тут Глебова?
– А кто? Ольга Карпова? Она постоянно забегала, интересовалась, когда ты вернешься от Глебовой. Вся взвинченная, мне даже жалко ее стало.
– И Карпова здесь ни при чем. Я был совсем у другой девушки. Ты ее не знаешь.
– Ничего себе! Лучший друг влюбился, а я с его избранницей даже не знаком!
– Вот сейчас мы как раз и едем к ней. Познакомлю.
– Ты что, до утра подождать не можешь?
– Нет. Труп надо вывезти, пока темно.
Сашка застыл с незастегнутыми штанами, его брови поползли вверх:
– Шутишь?
– Какие тут шутки. Поехали, поможешь.
Мы тихо выбрались через окно холла на первом этаже. Не хотелось объясняться с Францем Оттовичем. По пути в машине я все рассказал Сашке.
– Ну и дела, – вздыхал он. – Ты хоть понимаешь, в какое дело мы ввязываемся?
– Понимаю, но я должен ей помочь. Я обещал.
– Если попадемся, не отвертимся. Дело подсудное.
– Это логично.
– Твоя логика меня пугает. Я резко затормозил:
– Не хочешь – выходи. Я и один справлюсь.
В темноте я видел лишь блеск стекол очков своего друга. Он внимательно смотрел на меня. Потом спокойно сказал:
– Трогай. Я хочу посмотреть на девушку, ради которой идут на такое.
– Скоро увидишь, – пообещал я. – Она… необыкновенная… таких больше нет.
– Исчерпывающее описание, – по-доброму усмехнулся Сашка.
На душе стало легче. Я взглянул на часы. Прошло более часа, как я ушел от Жени. Я представлял, как обрадуется она, когда я вернусь. Она небось вся как на иголках, места себе не находит и уже сомневается в моей порядочности.
Но Евгения встретила нас с ледяным хладнокровием. На ней был тот же откровенный халат, но прическу она привела в порядок, как-то интересно зашпилив волосы на затылке. Отдельные завлекалочки игриво свисали вдоль лица.
Она не особенно удивилась появлению Евтушенко.
– Это мой друг, – стал объяснять я.
Но она коснулась пальчиком моих губ и тихо шепнула:
– Я тебе доверяю, Тиша.
Труп пришлось обуть и облачить в пиджак. Обувать мертвые ноги в модельные туфли было чертовски неудобно. Перед уходом я оглядел комнату:
– А где коньяк? – не заметив бутылки, спросил я.
– Вылила. Бутылку потом выброшу.
– Правильно, – удивился я собранности Жени. Глаза скользнули по циферблату наручных часов: – Полвторого ночи. Надеюсь, в вашем подъезде все спят?
Женя пожала плечами.
– Ну, мы пошли, – бодрился я. – Проскочим!
Она порывисто прильнула ко мне и влажно шепнула на ухо:
– До завтра.
Тон был интригующим, губы куснули за мочку. Волна дрожи прошла по моей шее и стихла где-то между лопаток.
– Твой телефон? – спохватился я.
Она продиктовала тихо, только для меня. Я запомнил. Есть вещи, которые я запоминаю на всю жизнь.
Мы с Сашкой с двух сторон подхватили покойника. Женя открыла дверь, выглянула, прислушалась. Тонкая рука сделала разрешающий знак. Мы с ношей вывалили на лестницу. Щелчок замка за спиной означал, что пути к отступлению больше нет.
Холодок от безжизненного тела зябким страхом переползал к нам. И только тут я понял, в какое опасное дело ввязался. Теперь любая случайная встреча могла завершиться для нас тюремным сроком.
Быстрее вниз. Слаженности в движениях у нас не было, ноги трупа безвольно цокали по ступенькам. Он изображал мертвецки пьяного, а мы заботливых приятелей. Труп со своей ролью справлялся хорошо. Мы попытались не смотреть на него. Мне казалось, что шаги слишком громки. Глазок каждой квартиры казался тревожным предупреждением. Вот-вот кто-то услышит и заметит нас. Что тогда? Об этом думать не хотелось. Рубашка быстро увлажнилась, хотя физической усталости я совсем не ощущал. Не до того было. Топали мы невпопад. Глаза смотрели на ступеньки, не хватало еще споткнуться.
На первом этаже перед выходом мы перевели дух. Приоткрыв дверь подъезда, я высунулся и огляделся. На первый взгляд никого, машина предусмотрительно оставлена в трех метрах.
– Пошли.
Пихнув тело на заднее сиденье «Волги», Сашка выразил общее настроение:
– Наконец-то.
Он попытался сесть вперед.
– Нет, – возразил я. – Будешь сидеть сзади и придерживать его. Он должен выглядеть просто пьяным.
– Черт! – Сашка плюхнулся назад и брезгливо поправил упавшего «попутчика». – И куда теперь?
– Сейчас найдем местечко. Ты видел, сколько пьяных на остановках спят? А я заметил. Рабочий город. Конец недели. Отъедем подальше и его на остановке выгрузим. Проще простого.
– Давай быстрее.
– Обними его, чтобы не завалился.
– Еще чего. Удружил попутчиком.
– Ну хоть придержи.
– Сам разберусь, ты поезжай быстрее.
Я кинул взгляд на спящий дом. В Женином окне колыхнулась занавеска. Я улыбнулся и мысленно шепнул: «До завтра, милая моя».
Мы вырулили из двора на широкую улицу. Натруженный асфальт отдыхал. Встречных машин почти не было. Фонари светили тускло. Ближний свет фар был самым ярким пятном на уснувшей дороге. Вдруг сзади раздался вой сирены, и на улицу выскочила машина с мигающими огнями. Вой и огни приближались.
– Она нас заложила! – крикнул Сашка. – Гони!
Я нажал на педаль газа. Страх ознобом вцепился в спину. «Волга» мчалась, пронзая перекрестки. Светофоры мерцали желтым. Но машина с мигалкой не отставала. Я не знал города и боялся свернуть, чтобы не попасть в тупик. К тому же на такой большой скорости я еще не ездил.
– Я так и знал, что заложит! Гони! – кричал Сашка. – Отрываемся!
Действительно, «Волга» мчалась уверенно, расстояние от преследователя увеличивалось. Я отключил все огни. Асфальт впереди мгновенно почернел.
И вдруг – резкий сигнал клаксона и пронзительный визг тормозов. Очередной перекресток. Слева, крутясь на асфальте, на меня несется неуправляемое такси! От заблокированных шин идет дым.
Нога инстинктивно давит педаль тормоза. «Волгу» заносит. Сашка сваливается с сиденья и страшно ругается. В метре от себя я вижу перепуганное лицо усатого таксиста. Его машина остановилась, чуть-чуть не коснувшись моей.
А сзади упрямо приближается красно-желтая мигалка. Я вновь набираю скорость. Потные руки вцепились в скользкий руль, глаза напряженно ждут встречи с новым перекрестком. Только бы проскочить! В зеркале заднего вида всплывает вихрастый затылок друга:
– Повезло! – это он про такси.
Мы вспарываем очередной перекресток. Преследователь несколько сбавляет ход.
– Опять оторвались! – радуется Евтушенко и командует: – Сворачивай! И я выкину труп!
«Куда?» – прикидываю я, посматривая по сторонам. Вот темный поворот. Я жму на тормоз, переключаю передачи. Руки готовы рвануть руль вправо. Глаза выхватывают в зеркале мигалку сзади. Но что это?
