— Эй, — окликнула я Марлу, — выкладывай, какие у тебя проблемы и чем я могу помочь.
Она тряхнула длинными темными волосами, в глазах промелькнуло явное желание послать меня сами знаете куда, но страх взял верх.
— Да, — она сглотнула, словно подавившись руганью, — нужна твоя помощь.
У меня тоже пропала всякая охота показывать ей свое превосходство, играть с ней, как кошка с мышью. К черту! Мы ведь одна семья.
— Тогда расскажи все подробно. Чего ты боишься и почему к тебе цепляются?
Ей-богу, у нее шары налились слезами, у меня тоже, и мы обе еще чуть — и наговорили бы друг другу такой благолепной лажи, что после не расхлебали бы. А уж как бы это мешало нам снова собачиться, когда все благополучно окончится, и не говорите.
— Марла, — повторила я, — включи хотя бы парочку мозговых извилин и расскажи внятно, что и как.
Мои слова вывели ее из несвойственного состояния прекраснодушия, она сразу стала самой собой.
— Твой чертов коп, — рявкнула она, — решил, что это я убила Винус!
— С чего ты взяла?
Марла перевела взгляд на Рика, потом опять повернулась ко мне.
— Можем поговорить с глазу на глаз, Кьяра?
Рик был очень занят — пытался получше рассмотреть, что у меня там, под всеми лентами и кружевами халата (не могу понять, неужели не нагляделся на меня и на других, кто каждый вечер торчит у него перед глазами почти совсем голый?), — и потому до него не дошло, что подружка не хочет говорить при нем.
— Конечно, Марла, — сказала я и взяла кружку с кофе. — Пойдем присядем на лестнице.
Мы уселись, я вытянула больную ногу и приготовилась слушать.
— Вот какое дело… — начала она. — Рикки… вообще-то он неплохой, только слишком любит женщин. Не может пройти мимо любой юбки. Я как бы терплю эти штуки, потому что другие девушки не принимают его всерьез и меня, типа, уважают…
Нет, Марла, подумала я, ты дважды ошиблась: твой Рикки дерьмо, это во-первых, и никто тебя не уважает в нашем клубе, это во-вторых. Но все равно мне тебя жалко, ведь ты наверняка никого не убивала. Она продолжала:
— А Винус повела себя по-другому. Я их застукала у выхода, где декорации, знаешь? Эта паршивая тварь прямо улеглась на него… Ох, прости, сорвалось с языка, ведь ее уже нет на свете, бедняжки…
Марла враждебно посмотрела на меня. Я молчала. Нога болела как не знаю что. Казалось, швы, наложенные на рану, сейчас разойдутся и кровь потечет по ступенькам, на которых мы сидим.
— Я послала Рика подальше, — говорила Марла, — и мы остались вдвоем с Винус. Уж я ей выдала все, что думала… А ты бы на моем месте не сделала так? — Я опять не ответила, и она продолжила: — Наверное, кто-то услышал нас и переврал мои слова.
— Какие слова?
Марла так заерзала на ступеньке, что я испугалась, как бы ей не воткнулась в задницу заноза.
— Какие слова? — Она вздохнула. — Ну, разные… Сама знаешь. Если их выдернуть и взять отдельно…
— Марла, не темни. Говори толком, что тебя беспокоит. Она уставилась на меня. В ее невыразительных глазах сквозило отчаяние.
— Я сказала ей, — произнесла она дрожащим голосом, — что убью, если еще раз увижу рядом с Рикки.
— Мало ли что можно брякнуть, — попробовала я успокоить ее, но мне не удалось.
— Еще я добавила, — продолжила она, — что у меня есть оружие и я уже раньше стреляла, так что пускай она поостережется…
— Это правда? — не удержалась я.
— Что — правда?
— То, что ты ляпнула. У тебя есть пистолет? Марла помедлила, прежде чем ответить.
— Да, — со вздохом призналась она. — У меня они есть.
— Они? Несколько пистолетов?
В ее лице, в глазах сейчас не было и следа обычной для нее агрессивности. Просто испуганная глупая девчонка.
— А что такого? — сказала она. — Разве их нет у каждого?
— У каждого, Марла? Не думаю. А у тебя целый арсенал? Сколько же, если не секрет?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Не считала. Штуки четыре. Или пять. Я их не коллекционирую, не думай. Просто я жила в Алабаме… — Это было сказано так, словно я, идиотка, не секу, сколько в Алабаме положено иметь пистолетов на душу населения. Если бы она говорила о Нью-Йорке, я бы еще могла понять.
— Марла, ты сказала, если я не ошибаюсь, что уже применяла оружие. Да?
— О! — Она тряхнула головой и рассмеялась. Смех был довольно странный — как будто вот-вот перейдет в истерический плач. — Я как-то выстрелила в своего школьного приятеля.
— Убила его?
— Нет, Кьяра. Это был несчастный случай, парень почти не пострадал. — Она скривилась в усмешке. — Мы охотились, и я перепутала его с уткой.
— Марла, ты шутишь?!
— Да нет. — Она подавила вздох. — Он остался жив, и с меня сняли все обвинения. У нас в Юфоле такое случалось чуть не каждый сезон. Конечно, после этого мы не были с ним как раньше… — Она вытаращила глаза. — Ты не представляешь, как я любила его!
Я действительно не могла себе этого представить. Как и того, что она может сделать с тем, кого ненавидит.
Однако согласитесь, что на основании всего этого заподозрить ее в преднамеренном убийстве Винус было бы не очень разумно. А полицейские, в том числе Джон Нейлор, судя по ее словам и опасениям, именно это уже сделали. Или готовы это сделать.
— Марла, — спросила я, — где ты была, когда стреляли в Винус?
Она жутко напряглась, даже в лице переменилась, будто я спросила ее про какие-нибудь интегралы или эту… как ее… синусоиду.
— Я… — прошептала она, — шла.
— Куда ты шла? — Я была неумолима, как сам Джон Нейлор.
— Как куда? На стоянку, где всегда ставлю машину. Ох, если не ошибаюсь, это как раз то место возле сосен, откуда, по словам нашего Бруно, стрелял убийца. Уж кто-кто, а Бруно понимает во всех таких делах: он ведь бывший не то полицейский, не то кто-то в этом роде. Выходит, Марла подзалетела по самую завязку в неприятности.
— Ты ведь сможешь, — робко проговорила она, — помочь мне отмыться от этого дерьма?
Ухватившись за перила, я с трудом поднялась. Во мне смешалось сейчас несколько ощущений, мыслей: да, Марла выстрелила в Винус из одного из своих пяти чертовых пистолетов; да, она абсолютно ни в чем не виновата, и ее можно только пожалеть; и наконец, да, я должна помочь полиции, а значит, Джону Нейлору разобраться во всем этом и сделать так, чтобы не пострадал невиновный и чтобы справедливость восторжествовала.
— Конечно, Марла, — произнесла я, глядя вниз на ее бледное лицо, — конечно, сделаю все, что смогу.
Она облегченно вздохнула, улыбнулась и тоже встала со ступенек.
— Спасибо тебе, дорогуша, — сказала она. — Уверена, ты знаешь, что нужно делать. Помоги тебе Бог.
В ту минуту я подумала, что, пожалуй, сам Господь не ведает сейчас, как тут быть, а потому вряд ли может мне помочь. Единственное, что помогло бы, — если бы я могла сообразить самостоятельно, как найти настоящего убийцу. Но…
