– Продолжай.
– Не знаю… Самый обычный белый парень. Кто обращает на них внимание?
– Молодой, старый?
– Лет двадцать пять. Может быть, тридцать. Около того. Ниже меня, но ненамного. Около ста восьмидесяти. Одет чисто. В смысле, не неряшливо. Выглядел как обычный работающий белый парень. Может быть, я уже видел его где-нибудь в нашем районе. Вполне мог видеть. В нем не было ничего особенного.
– Что он тебе сказал?
– О черт… Что-то вроде: «Мне нужен фургон. Симпатичный чистый фургон». Наверно, я ответил, что тут ему не бюро проката – правда, вежливо. Потом он… да, да, я вспомнил. Он вынул деньги, мой гонорар и залог. Наличными. И сказал, что возьмет серый фургон, что стоит внизу. Я взял деньги, назвал ему код, и он уехал. Вернулся около трех ночи. Машину ставил на место мой двоюродный брат.
Он опустил глаза и поморщился:
– Черт побери, у него тоже будут неприятности?
– Как зовут твоего двоюродного брата, Билли?
– Черт бы все побрал… Мэнни Джонсон. Лейтенант Даллас, он только поставил машину. Вот и все.
– Вернемся к парню, который взял фургон. Что ты еще запомнил?
– Я не обратил на него внимания. Да, на нем были очки. Кажется, темные. И бейсбольная кепка. Или нет? Послушайте, я смотрел не столько на него, сколько на деньги. Он был чисто одет, он заплатил. Если бы вы показали мне его фотографию или что-нибудь в этом роде, я бы вспомнил его, а так… На нем были очки и бейсболка с козырьком. Кроме того, мы были в гараже, а там темно. Он выглядел как обычный белый парень. Вот и все.
– Обычный белый парень, – повторила Ева после окончания допроса. – Который убил двух человек. Который имел доступ к незаметному фургону, чтобы перевезти их, знал, как без особого труда заманить их в машину, знал, куда бросить тела и как сделать это так, чтобы никто ничего не заметил.
– Но вы же нашли фургон, – возразила ей Пибоди. – Теперь мы можем провести обход. Может быть, кто-нибудь видел этот фургон у университета или там, где он бросил трупы.
– Может быть, сегодня в твою дверь постучит фея… Мы съездим туда, Пибоди, но сначала вернем фургон обратно в гараж. Обычный белый парень… Значит, Диего тут ни при чем.
«Слишком маленький и смазливый», – сказал Билли, когда ему показали фотографию с удостоверения личности Фелисиано.
– Может быть, Билли выведет нас на Хупера?
– Может быть. Может быть, убийца был ниже ростом. Может быть, старше. А может быть, и нет. Он еще не закончил свое дело, так что может вернуться. За фургоном и гаражом нужно установить наблюдение.
Она посмотрела на часы:
– Пора ехать на похороны.
* * *
Она ненавидела похороны, это формальное выражение горя. Ненавидела цветы, музыку, монотонное бормотание, внезапные взрывы слез или истерические крики.
Еще хуже было, когда хоронили молодых и тех, кто умер насильственной смертью. Ева слишком часто присутствовала на таких ритуалах.
Рэйчел положили в гроб с прозрачной крышкой. От этой последней моды по спине Евы бежали мурашки. Надели на нее голубое платье – наверно, самое нарядное – и вложили в руки букетик розовых роз.
Она наблюдала за людьми, стоявшими рядом. Родители, замкнутые и пугающе сдержанные. Скорее всего, напичканные транквилизаторами. И младшая сестра, растерянная и убитая горем. Студенты, которых она опрашивала. Преподаватели, соседи, друзья.
Тут была Лиэнн Браунинг под руку с Анджелой. Она что-то сказала родителям, после чего по лицу матери потекли обильные слезы.
Ева видела знакомые и незнакомые лица и искала среди них «обычного белого парня». Подходивших по возрасту тут было много. Общительная Рэйчел за свою короткую жизнь успела подружиться с уймой народу.
Тут был Хупер в строгом костюме и галстуке, с плечами, расправленными, как у солдата, и мрачным лицом. Его окружала группа молодых студенток. Но вот Хупер поднял глаза. Ничего не видя и не слыша, он повернулся и пошел прочь, словно окружавшие его люди были привидениями. Хупер не смотрел ни на людей, ни на гроб, в котором лежала девушка, которую он, как ему казалось, любил.
Ева подняла подбородок, подав условный знак Макнабу.
– Посмотри, куда он пойдет, – велела она, когда Макнаб подошел к ней. – И что будет делать.
– Понял.
Она вновь стала изучать толпу, хотя предпочла бы сама пойти за Хупером. На воздух. Несмотря на работу кондиционера, в помещении было слишком жарко, слишком тесно и душно от аромата цветов.
В другом конце зала стоял Хастингс. Почувствовав взгляд Евы, он поднял глаза и неловко двинулся вперед.
– Подумал, что должен прийти, вот и все. Ненавижу все это. Я ненадолго.
Она поняла, что Хастингс смущен. И чувствует себя виноватым.
– Им не следовало одевать ее так, – спустя мгновение сказал он. – Выглядит фальшиво. Я бы надел на девочку ее любимую футболку. Футболку или какую-нибудь старую блузку, которая ей нравилась, и вложил бы ей в руки пару желтых маргариток. К такому лицу подходят маргаритки. Но… кто меня спрашивает?!
Хастингс грузно переступил с ноги на ногу.
– Поймайте того, кто убил девочку.
– Стараюсь.
Она смотрела ему вслед. Следила за всеми, кто приходил и уходил.
– Хупер вышел наружу, – доложил Макнаб, – пару раз прошел до угла и обратно. – Йен сгорбился и сунул руки в карманы. – Плакал. Ходил взад-вперед и плакал. Вышли друзья и посадили его в машину. Я записал марку и номер на случай, если вы захотите устроить проверку.
– Нет. – Ева покачала головой. – Не сегодня. Хватит. Скажи Пибоди, что она свободна.
– Дважды повторять не придется. Хочется сходить куда-нибудь, где люди говорят глупости и едят всякую дрянь. Так всегда бывает после похорон. Хотите с нами?
– Нет. Встретимся утром.
Когда толпа поредела, она подошла к Фини:
– Как ты думаешь, он приходил? Ему нужно увидеть ее еще раз? Или достаточно фотографий?
– Не знаю. Если посмотреть на происходящее с его точки зрения, то он получил от этой девушки все, что хотел, и она ему больше не нужна.
– Может быть. Но это окружность, которую нужно замкнуть. Интуиция подсказывает мне, что он хотел бы посмотреть на нее. Значит, он был здесь, но я не смогла его вычислить.
– Черт побери, обычный белый парень! – Фини шумно вздохнул. «Ева выглядит потерянной», – подумал он и похлопал Еву по плечу. – Может, выпьем по кружке пива?
– Чертовски хорошая мысль.
– Давно мы с тобой вот так не сидели, – проронил Фини.
– Да уж… – Ева сделала первый пробный глоток.
По молчаливому согласию они избегали баров, где обычно собирались копы. Если бы они столкнулись со знакомыми, то начались бы пустые разговоры. Поэтому они заняли кабинет в тусклом маленьком баре под названием «Лепрекон»[7], оформленном с претензией на ирландскую пивную.
