— Вы ему настолько доверяете?
— Я доверяю ему в той же степени, как и всем остальным, — ответил Джеймс.
— А разве другим вы верите, Джеймс? — прошептала Энни.
На мгновение его темные глаза смягчились.
— Я верю тебе, Энни, — сказал он, а затем легонько прикоснулся губами к ее губам. — Прощай, любовь моя.
Энни не успела ни задержать его, ни даже рта раскрыть. Джеймс исчез, растворившись в толпе, и она словно окаменела. Вокруг сновали люди, некоторые натыкались на нее, извинялись или чертыхались, но Энни ничего не замечала. Джеймса поглотила людская масса — ведь теперь, нацепив привычную маску, он ничем из нее не выделялся, — и Энни оставалось лишь молиться, чтобы с ним ничего не случилось. После всего, что ему пришлось вынести, это было бы верхом несправедливости.
— Не допусти, чтобы его убили! — скорее пригрозила, чем попросила Энни, обращаясь к своему квакерскому богу, которого почитала с самого детства. — Да, он много грешил, но раскаявшийся грешник — это уже праведник. Пусть даже ему и нет прощения. Но ты только не допусти, чтобы с ним что-нибудь случилось!
Ей никто не ответил — ни ее квакерский бог, ни суровый католический бог Джеймса. Оба хранили гордое молчание.
— Энни! Тебе нехорошо? — послышался знакомый заботливый голос.
Стряхнув с себя оцепенение, Энни с недоумением уставилась в красивые синие глаза Мартина, который смотрел на нее со встревоженным видом.
— Как тебе удалось пройти через таможню? — рассеянно спросила она. — Джеймс сказал, что ты встретишь меня по ту сторону барьера.
— Ты что, забыла, что я — правительственный агент? Меня везде пропускают. — Мартин озабоченно осмотрелся по сторонам. — А где Джеймс?
— Ушел.
— Куда?
— Не знаю, — устало ответила она. — Он мне ничего не сказал. Кроме того, что ты обо всем позаботишься.
— О чем именно, Энни? — с непонятной настойчивостью спросил Мартин.
— О том, чтобы сведения, которые он раздобыл, попали в нужные руки. Джеймс передал мне список людей, которые работали с моим отцом.
И которые предали его. Ты ведь проследишь, чтобы их остановили, правда? Чтобы они больше не преследовали Джеймса…
— Ну конечно! — без малейшего замешательства пообещал Мартин, взял ее под руку, увлекая за собой к выходу. — Но для этого я должен знать, где он. Ему грозит опасность, Энни. Я хочу помочь ему.
«Мартин способен обеспечить тебе спокойную жизнь и сделать тебя счастливой», — сказал ей Джеймс.
Энни внимательно всмотрелась в Мартина, словно пытаясь понять, всерьез ли говорил Джеймс. И внезапно осознала, что доверять Мартину она не может. Не может — и все.
— Мы расстались в Ирландии, — заявила она. — В аэропорту Шэннон. Джеймс проводил меня до регистрационной стойки — и исчез. Возможно, он до сих пор в Ирландии, хотя лично я в этом сомневаюсь. Боюсь, что никто больше его не найдет.
— Энни, — мягко, даже вкрадчиво произнес Мартин, — почему ты не хочешь сказать мне правду? Джеймс позвонил мне из Вашингтона, как только самолет приземлился. Где он?
Энни даже бровью не повела.
— Это что, проверка? — ледяным тоном спросила она. — Тест на благонадежность? Между прочим, я здесь, в Вашингтоне. И я привезла то, за чем вы все охотились. Прошу тебя — оставь Джеймса в покое. Я не знаю, где он находится, и меня это совершенно не интересует. Он поручил тебе заботиться обо мне. Сказал, что я могу тебе доверять. Или он ошибся?
— Он не ошибся, Энни, ты можешь на меня положиться. Я тебя не подведу. Я ведь всегда любил тебя и люблю до сих пор. Готов поклясться в этом самой страшной клятвой.
Выбора у нее не было. Мартин вывел ее из здания международного аэропорта на не по-осеннему жаркий воздух. Энни послушно плелась за ним; голова ее отупела, на сердце лежала тяжесть.
Прямо у выхода Мартина поджидал автомобиль с водителем — еще одно свидетельство власти, которой располагал Мартин и о которой Энни никогда даже не подозревала. Он придержал перед ней дверцу, и Энни уже усаживалась на заднее сиденье, когда неподалеку громыхнул оглушительный взрыв и ее отбросило на асфальт.
Вокруг поднялся страшный шум, слышались крики, истерические вопли. Мартин грубо выругался, помог Энни подняться и буквально силой затолкнул в машину. Затем он вытащил мобильный телефон и, отойдя в сторону, чтобы его не было слышно, с кем-то оживленно заговорил.
Энни скорчилась на заднем сиденье, не отрывая взгляда от лица Мартина. Она не обращала внимания на клубы дыма и столб пламени, взметнувшийся над автомобильной стоянкой. Она не слышала истошных воплей, рева сирен и прочего гама. Ей не нужно было даже видеть, как застыло лицо Мартина, чтобы понять, что случилось.
Сердце ее перестало биться в то самое мгновение, когда остановилось сердце Джеймса…
Наконец Мартин забрался в автомобиль и, захлопнув дверцу, устроился по соседству с Энни.
— Я отвезу тебя домой, — сдавленно произнес он, взяв ее за руку.
— Это куда же? — безжизненным голосом спросила Энни. И тут же подумала: как странно, что сердце больше не бьется, а она еще может говорить. Странно и необъяснимо.
— В твой дом. Дом твоего отца. Тебе лучше побыть в знакомой обстановке. Там тебе будет удобнее.
Энни спорить не стала: ей было безразлично, куда ее везут. Какая разница, если она уже умерла.
— Энни, — произнес Мартин, когда автомобиль выкатил на автостраду, и с такой силой стиснул ее руку, что Энни поморщилась, — Я только что говорил с нашей службой безопасности. Взрыв произошел на долговременной автомобильной стоянке.
— Да, — еле слышно прошептала Энни.
— В одной из оставленных там машин взорвалась бомба.
— Да, я поняла.
— Машина принадлежала Джеймсу, Энни. Он поставил ее там несколько месяцев назад, но с тех пор за ней вели наблюдение. Ожидали его возвращения. К сожалению, очевидно, не мы одни…
Взрыв был чрезвычайно мощный. Взрывное устройство сработало, как только Джеймс включил зажигание. Полдюжины машин разнесло буквально в клочья. И Джеймса — тоже.
Энни посмотрела ему в глаза, на губах ее играла странная улыбка. В груди что-то глухо колотилось, и Энни подумала, что это было когда-то ее сердцем.
— Я знаю, — сказала она.
— Как ты можешь это знать? — недоуменно осведомился Мартин.
— Просто знаю — и все. — Она высвободила руку и откинулась на спинку сиденья роскошного лимузина, оплаченного деньгами налогоплательщиков. — Отвези меня домой, Мартин, и я передам тебе записку отца.
— Плевать мне на записку, — процедил Мартин сквозь зубы. — Я за тебя беспокоюсь.
Энни не удостоила его даже мимолетным взглядом. Слова ее бывшего супруга звучали страстно, искренне, а Джеймс избавился от нее, как от ненужного хлама. И все-таки, сама не понимая почему, она доверяла Джеймсу и совсем не доверяла Мартину… Впрочем, сейчас это было уже все равно.
