Положив трубку, я попытался собрать разрозненные мысли в кучку. Судя по звуку, стреляли из ружья. Откуда его взяли? Я взбежал на второй этаж, заглянул в курительную комнату с охотничьими доспехами. Лишь вмятая полоска ворса на ковре напоминала, что раньше здесь висело ружье. Патроны в охотничьем домике наверняка имелись. Один вопрос снят.
Но кто мог взять оружие? Ирина во время выстрела сидела на веранде. Если бы кто-нибудь выходил с ружьем, она бы, несомненно, обратила внимание.
И тут меня осенило. Я спустился вниз, прошелся по всем комнатам. Так и есть! Конечно же, в доме имеется второй выход – небольшая дверь с торца здания недалеко от кухни. Преступник мог воспользоваться ею, обогнуть дом по лесу и встретить Калинина напротив фасада. А это мог сделать и Вадим, и Светлана, и даже переодетая Воронина, при условии, что после выстрела быстро вернется в дом.
Я покинул дом через служебный вход и попытался, не выходя на поляну, достичь того места, откуда, скорее всего, был произведен выстрел. Для прояснения ситуации не помешает небольшой следственный эксперимент. Я шел на голос Ворониной, она настойчиво задавала какие-то вопросы.
А вот и подходящий куст, отсюда не больше пяти метров до раненого Калинина. С такого расстояния даже новичок не промахнется. Свежий лесной воздух портил едва уловимый запах пороха. Среди травы что-то блеснуло. Я наклонился. Ружье! Преступник бросил его после выстрела.
– Кто там? Выходи! – раздался грозный окрик Ворониной.
– Это я, Заколов. Я ружье нашел.
– Не трогать! Ничего не трогать! – Она напролом сунулась ко мне. – Ну да! Ружье из нашего домика. Я так и думала. Ты не дотрагивался?
– Нет.
– В санаторий позвонил?
И тут я увидел за ее спиной сбоку нечто ужасное. Нет, то, что я увидел, не было ужасным в общепринятом смысле этого слова, но для меня это стало страшным потрясением.
Вопрос об убийце снимался.
– В санаторий звонил? – раздраженно повторила Татьяна.
Мои глаза с упрямым отчаянием смотрели на предмет, зацепившийся за ветку куста. Она почувствовала мое напряжение, подбородок поплыл вслед за моим взглядом, но зрачки косились на меня.
– Да! Звонил! – Я схватил Татьяну за руку, мешая обернуться. – Сейчас придет их врач.
– Вот и хорошо. – Она разжала мои вцепившиеся пальцы и повернулась. На ветке висел платок Евгении Русиновой. Лицо Ворониной просияло: – Нуда! Еще одно доказательство.
Я вспомнил, как мы расстались с Женей около бани. Платок был на ней. Через несколько минут прозвучал выстрел. Случайности быть не могло, платок обронила именно она.
– Чего скис, Ромео? – Татьяна ущипнула меня за щеку. – Хорошо тобой попользовалась девочка?
– Отстань! Мне надо еще кое-что проверить.
Татьяна прильнула ко мне, пальцы вцепились в поясницу, я видел провалы ноздрей задранного носика и узкие прорези глаз:
– Она ведьма! Ты разве этого еще не понял?
В небе сверкнула молния, и сразу же раскатился гром. Я молчал. Воронина отпустила скомканную рубашку, снисходительно улыбнулась:
– Действуй, Шерлок Холмс. Я понимаю, как тебе плохо, сама была в такой ситуации, мною тоже пользовались. Но скоро чары ее рухнут, тогда, если пожелаешь, я смогу тебя утешить.
Ее ладонь бесцеремонно сжала мне ширинку. Я отстранился. Татьяна подхватила платок и вернулась к Калинину. Сквозь кусты звучал ее уверенный голос:
– Гражданка Русинова, вот очередная улика. Ваш платок найден на месте выстрела. Что скажете? Опять молчите. Бесполезно.
Я засек время и побежал между деревьями к служебному входу в домик. Вот ступеньки, за спиной хлопнула дверь, я остановился только посередине гостиной. Шестнадцать секунд показывали стрелки. Я передвигался безо всякой конспирации, поэтому примем этот результат как минимально возможное время, достаточное, чтобы преступник незаметно вернулся в дом.
Теперь предстояло оценить время с того момента, как я услышал выстрел, до того, как увидел Татьяну и Вадима. Я вернулся задом. Вот здесь меня застал звук выстрела. Две-три секунды скинем на растерянность. Потом я быстро пошел. Так, шесть секунд – и я около веранды. Вадим уже высовывался из окна, Воронина выбежала в следующую секунду. Получается десять секунд. Как ни крути, а они не могли выстрелить и вернуться в дом. Ирина во время выстрела сидела на веранде. А где была Светлана? Ведь она появилась позже всех, уже около раненого.
На поляну перед домом вышла женщина с медицинским чемоданчиком и в накинутом на плечи белом халате, недовольно представилась:
– Я врач, из санатория.
– Одна? – удивился я.
– А вам что, бригаду подавай? У нас не больница, и ночь на дворе! Только я и медсестра дежурим. Да и она куда-то запропастилась. – Она зевнула, прикрыв рот ладонью, огляделась: – Где?
Я указал, но она уже и сама услышала сдавленный стон и устремилась на звук.
– Ой, господи! Какой кошмар! Как же это? – послышался ее голос.
– Не скулите! – оборвала Воронина. – Осмотрите рану и сообщите степень тяжести.
– А я что делаю! – огрызнулась врач. – Начальнички нашлись. Лучше посветите сюда.
Я подошел к Светлане, тронул за рукав:
– Где вы находились во время выстрела? Бдительный Вадим пытался заслонить жену:
– А тебе какое дело?
– Это нужно для следствия.
– Ишь ты, неугомонный! – вмещалась Воронина. – Ну ладно. Светлана Евтимова, сообщите, где вы были в тот момент, когда прозвучал выстрел?
– В туалете. Мне было плохо. Меня тошнило.
– А-а, это ваш хрип я слышала, – кивнула Воронина. – Вы были на втором этаже?
– Да.
– С чего вдруг поплохело? Вина перебрала?
– Из-за нервов, наверное. После того случая, в кабинете Юрия Борисовича, я все время боялась отравления. Ведь я тоже могла случайно выпить кофе из той чашки. Муж принес специальный армейский комплект против отравлений. У друзей достал. Я его с собой всегда носила и сюда взяла. У меня вдруг голова закружилась, я вспомнила про вино.
Последняя бутылка была очень кислая. Я сразу в туалет. Там и услышала какой-то хлопок. А потом попросила мужа сделать укол. Я очень отравлений боюсь.
– Не будет больше отравлений, – заверила Воронина. Она посмотрела на Русинову, наблюдавшую, как врач оказывает помощь Калинину. – Отлеталась наша птичка. Ждет ее крепкая клетка.
Женя подняла тревожный взгляд:
– Я? Я не стреляла.
– Пой, пой, моя птаха. А коньячок отравленный в твоей квартире? А труп Воробьева? А платочек на месте выстрела?
– Я не стреляла.
– Да и потерпевший на тебя указал. – Татьяна равнодушно махнула рукой, поймала ищущий взгляд Калинина. – Юрий Борисович, вы говорить можете? Чей голос вы слышали? Кто вас звал? Кто стрелял из кустов? Имя?
