Анна Павловна, уходя, открывает калитку.
– Да черт его знает, – фыркнула я. – Не нравится она мне, и все. У меня от ее милой улыбки кровь в жилах стынет и предчувствие орет о нехорошем.
– Бывает, – хмыкнул Виктор и оглядел раскрытые полупустые чемоданы на полу. – Давай помогу тебе собраться, даже не думал, что мы столько вещей с собой взяли.
Надолго Аблова не хватило. Буквально через несколько минут он лег на кровать, заложил руки за голову и прикрыл глаза.
– Помощничек, – хохотнула я, глядя на то, как Аблов сладко зевает.
– Лер, прости, что-то в сон клонит, сил нет. Видимо, я действительно болен.
– Ага, – сказала я и зевнула вслед за Виктором. – У меня, кстати, тоже что-то глаза слипаются.
– Так мы же почти всю ночь не спали. Иди ко мне. Полчасика полежим, позже соберемся.
Вообще-то я не планировала валяться в постели, пока вещи в чемоданы не упакованы, но ноги сами привели к Виктору и уложили меня к нему под бок. Тепло, уютно, и Виктор сопит убаюкивающе. Даже не заметила, как провалилась в забытье.
Отголоском сознания слышу, как хлопает дверь, как скрипят доски под чьими-то шагами, как кто- то что-то шепчет над ухом. Приложив немало усилий, я открыла глаза. Когда взгляд сфокусировался, я увидела размытое лицо Анны Павловны. Она стояла близко к кровати и, склонившись, со зловещей улыбкой разглядывала нас с Виктором.
– Что, стерва, все-таки очухалась? Тебе же хуже. Надо было мой чай пить, тогда бы умерла легко, без страха и боли, во сне, а так придется помучиться.
– Мы не просто так уснули, вы нам что-то подсыпали? – пробормотала я и напряглась, чтобы сесть, но так и не смогла. Тело не слушалось, голова была словно чумная, мысли путались, самочувствие – как у хлебнувшего дихлофоса таракана.
– Да, – кивнула женщина. – Подсыпала, потому что в душе я добрая. Зачем мучить людей, когда можно порешить их так, чтобы они ничего не почувствовали.
– Вас Стас подослал? У самого-то кишка тонка человека убить. Чужими руками привык проблемы решать.
Анна Павловна посмотрела на меня как на полную дуру и расхохоталась.
– Твой мужик – тряпка, он меня никуда не может послать. Только я его! В схеме с похищениями людей он был моей шавкой, а потом, сучонок, слушаться перестал. Из-за тебя, между прочим. Ну ничего, и до него доберусь, когда здесь концы подчищу, – выплюнула Анна Павловна и вздохнула. – Мокруху вообще-то я не люблю, но твой Аблов не оставил мне выбора. Все вынюхивал, все докапывался, кучу ищеек нанял, чтобы вычислить всех, причастных к похищению его племяша. И что в итоге? Теперь и сам жить не будет, и мне придется с вами возиться.
– Так не возись, просто уйди, – как можно миролюбивей предложила я и взмолилась: – Если ты это сделаешь и нас не тронешь, клянусь, я уговорю Виктора не преследовать тебя и о похищении Артема забыть, как будто этого и вовсе не было!
Женщина устало на меня посмотрела и так же вяло ответила:
– Брешешь ты, сучка. Брешешь. Я жизнью уже наученная. Пожалела как-то одну сволочь и заплатила за это десятью годами на зоне. С тех пор глупостями не занимаюсь, нет свидетеля – значит, нет и срока.
Кое-как повернула голову в сторону Аблова. Лицо безмятежное, дыхание ровное, спит крепко.
– Виктор, – позвала я его и даже попыталась расшевелить.
– Не занимайся ерундой, его в ближайшие четыре часа не разбудить, даже если ледяной водой поливать, – прошипела над ухом Анна Павловна, и мое внимание вернулось к ней.
Да, я чувствовала, что была ослаблена той дрянью, которой она нас опоила, но я могла шевелиться и говорить. Если сильно постараюсь, даже, наверное, встану. А Анна Павловна, как ни крути, но в возрасте и из-за тучности фигуры неповоротливая. Наши силы, по моим меркам, в данном случае равны, впрочем, как и мотивация. Я хочу, чтобы Виктор жил, и сама не прочь на этом свете еще подольше задержаться, а Анна Павловна боится разоблачения, следствия и тюрьмы.
На Аблова рассчитывать не приходится, полицейские, скорее всего, тоже в отключке. Не просто же так Анна Павловна возле патрульной машины со своим проклятым термосом крутилась. Зато в округе соседи имеются – их голоса до нашего домика доносились регулярно. Если выбраться наружу и во все горло позвать на помощь, кто-нибудь да услышит. Единственное, ни в коем случае нельзя кричать «убивают!». Лучше заорать «пожар!». Постройки в поселке по большей части деревянные, участки крохотные, думаю, вся округа сбежится из-за страха самим погореть.
Для начала, чтобы точно представлять дальнейшие действия, я прокрутила в голове ситуацию поэтапно: как встану, как оттолкну женщину, как выбегу на крыльцо, как позову на помощь, как сбегутся соседи, как схватят этого упыря в цветастом платке, как ее передадут полиции, как Виктор придет в себя и как мы счастливо заживем. В мыслях у меня все получилось без сучка и без задоринки, теперь осталось воплотить побег от этой жуткой женщины в реальной жизни. В руках у Анны Павловны никакого оружия не наблюдается, значит, она рассчитывает лишь на мою немощность и прыти от меня не ожидает. На этом стоит сыграть.
– Как же мне плохо, – скорчившись, откинула голову на подушку и прикрыла глаза, делаю вид, что я чуть ли не при смерти, а на самом деле одновременно усыпляю бдительность Анны Павловны и группируюсь, чтобы подняться.
– Правильно, полежи, а то развела тут базар не по делу, – шепчет женщина и слышно, что она с чем-то возится.
Резко откидываю одеяло, рывок – и я на ногах, что есть мочи толкаю обеими ладонями в живот Анну Павловну в надежде, что она, завалившись на спину, упадет. В итоге грохнулась на пол я – меня подвели ноги, затряслись и подкосились, – а Анна Павловна, сволочь такая, как раз устояла.
– Сука, тебе конец! – взревела женщина, и над головой раздался подозрительный щелчок. Этот звук раньше я никогда не слышала, но почему-то сразу сообразила, что ничего хорошего он не предвещает.
Подняла голову и увидела длинное дуло пистолета, направленное прямо на меня.
– Не надо, пожалуйста, – инстинктивно сжавшись и зажмурившись, заныла я.
– Иди к черту, причем в прямом смысле, – произнесла Анна Павловна, и тут раздался глухой выстрел.
Содрогнувшись, я ждала боль, но она не приходила, вообще, кроме всепоглощающего страха, я ничего не чувствовала.
– Ну и мазила же я, – посетовала Анна Павловна. – Чтобы попасть с такого расстояния не в того, в кого целилась!
