Дженнифер Хеймор - Греховный намек

Она расстегнула пуговицы у него на ширинке, стянула брюки с его бедер. Непокорный «петушок» вырвался из гнезда черных завитков, и Софи невольно облизнула губы в предвкушении наслаждения – словно при виде соблазнительной конфетки.

Тристан тихо застонал и, сунув руку ей под юбки, прошептал:

– Ты такая влажная, любовь моя. Совсем готова для меня.

– Так возьми же меня, – прошептала Софи со стоном.

В следующее мгновение они соединились, стали единым целым. Теперь Тристан точно знал, что больше никогда ее не отпустит.

Софи раз за разом приподнимала бедра, устремляясь ему навстречу, а он, глядя на нее с любовью и нежностью, шептал:

– Я хочу тебя, любимая, Боже, как же я тебя хочу.

Из горла Софи то и дело вырывались стоны, и она шептала в ответ:

– А я хочу тебя, Тристан, хочу, хочу, хочу…

Наконец оба вскрикнули, содрогнулись и прижались друг к другу в изнеможении. Сердца их при этом бились в унисон.

Через минуту-другую Софи посмотрела на Тристана сияющими глазами и, прижав ладонь к его сердцу, проговорила:

– Вот то, что я хочу, то, что всегда буду хотеть.

Он осторожно соскользнул с нее и лег рядом. И кажется, задремал. Прошло еще какое-то время, и Софи, шевельнувшись, пробормотала:

– Думаю, он уже уехал.

Тристан открыл глаза и уставился в пышное белое облако, лениво плывущее по небу.

– Ты слышала, как Гарет седлал коня? – спросил он с удивлением.

Они находились слишком далеко от конюшен и слишком близко к реке, так что могли слышать лишь тихое журчание воды и жужжание насекомых.

– Нет, но я чувствую, что он уехал, – ответила Софи.

Тристан провел ладонью по ее щеке. Слез у нее больше не было – только шелковистая кожа под его пальцами.

– В Лондон? – спросил он, заглянув ей в лицо.

Она улыбнулась и кивнула.

– Да, в Лондон. Домой. К нашим детям. К нашей семье.

Холодное колющее оружие, примыкаемое к стволу. – Здесь и далее примеч. пер.

Горячий напиток из молока, вина или пива с пряностями.