— Пени? — пробормотал Кимо. — Это ты кричала?
— Пени? — недоуменно вторила Ники.
Черноволосая женщина откинула голову и громко расхохоталась. Ее смех был еще более пугающим, чем тот вой, что недавно вырвался из ее груди. Вдруг смех стих — так же внезапно, как и начался.
— Это не важно, — заявила она, взмахнув рукой. — Ничто не имеет значения — ни моя боль, ни мои планы, ни мои надежды! Что бы я ни сделала, ты никогда не избавишься от страсти к ней, правда, Кимо?
— О чем ты говоришь? — прорычал Кимо, заметив, с какой ненавистью Пени смотрит на Ники.
— А ты?! — вскричала она в ярости. — Почему ты не утонула в ту ночь в бассейне?!
Ники поднесла руку к горлу.
— Ты? — прошептала она. — Так это была ты?!
— Да что, черт возьми, тут происходит? — спросил Кимо, переводя взгляд с высокой брюнетки на хрупкую блондинку.
Пени наградила Ники высокомерной улыбкой. А Ники тотчас шагнула вперед и дала ей пощечину. Кимо хотел было вмешаться, но тут Пени изо всех сил ударила ее кулаком в челюсть. Ники упала на землю. Кимо схватил Пени сзади, потому что она уже собиралась наброситься на Ники — явно для того, чтобы вытрясти из той душу.
— Что за дьявольщина? — раздался голос Остина Пал-мера, спешившего на помощь племяннице. Мэлия бежала вслед за ним.
Ники держалась за челюсть, озираясь по сторонам полными слез глазами.
— Это она, Остин! Прошлым летом она пыталась убить меня! Это была Пени!
Пени извивалась в руках Кимо, и наконец ей удалось вырваться.
— О чем, черт побери, она толкует? — вскричал Кимо.
Пени пятилась назад, затравленно глядя на присутствующих.
Ники попыталась встать. Кимо наклонился, чтобы помочь ей, и Пени не преминула воспользоваться случаем. Схватив поводья, она вскочила на спину пони, пришпорила его и пустила галопом к ближайшему выходу из палатки.
— Остановите ее! — закричал Кимо.
Но разумеется, с этим никто бы не справился — Пени была прекрасной наездницей. В считанные секунды она оказалась вне досягаемости.
Кимо вернулся к Ники и помог ей встать, однако подоспевший в это мгновение Остин оттолкнул его от племянницы.
— Не дотрагивайся до нее! — зарычал он.
Кимо отступил на шаг.
— Нет, Остин! — пыталась остановить его Мэлия.
Остин Палмер резко повернулся к ней и заговорил нарочито громко — так, чтобы его слышали окружающие:
— Но ты же сама год назад говорила, что ничего хорошего не выйдет, если Пени будет бегать за Кимо, а Кимо — за Ники! Вот из-за чего весь сыр-бор, а тут еще выяснилось, что именно Пени пыталась убить Ники прошлым летом! — Он с угрожающим видом шагнул к Кимо. — Ты все понял, парень? Ты видел, куда привели твои штучки?
— Прекрати, дядя! — вскричала Ники. — Он тут ни при чем! — Повернувшись, она встретилась взглядом с Кимо. — Ни при чем, — почти беззвучно повторила она, когда к ним подбежали три офицера службы безопасности. Ники еще ни разу не видела Кимо таким разгневанным… и оскорбленным.
Выразительно посмотрев ей в глаза, Кимо поднял руки.
— Вы пострадали, мисс Палмер? — спросил один из офицеров.
— Со мной все в порядке, — пробормотала она.
Вскоре вокруг них стала собираться толпа — все слушали, как Остин с жаром подробно рассказывал о Пени. Обернувшись, Ники увидела, что Кимо поспешно уходит, расправив плечи.
К тому времени когда прибыли местные полицейские, было уже невозможно сказать, в какую сторону поскакала Пени. Наверняка, пользуясь темнотой, она умчалась уже далеко. Дав показания, Ники вышла из палатки. Была лунная ночь. Девушка заметила Кимо, стоявшего около одной из полицейских машин, припаркованных у палатки. Увидев ее, Кимо выпрямился и бросил на нее мрачный взгляд.
— Нечего так смотреть на меня, — едва заметно улыбнувшись, вымолвила Ники. — Я ведь на твоей стороне.
— Что произошло прошлым летом?
Опустив глаза, Ники поведала ему о пугающих ее событиях:
— Прошлым летом меня преследовали, Кимо… И пытались убить. Полицейские собираются допрашивать меня. Я думала, что за мной охотится мужчина, но сегодня выяснилось, что это была Пени.
— Значит, твой дядя прав, — сквозь зубы процедил Кимо. — Все твои неприятности — из-за меня.
Ники возмущенно посмотрела на него.
— Вовсе нет! Ты не в ответе за Пени.
Тут к машине подошел полицейский.
— Ты готов, Кимо? — спросил он.
— Да. Я сейчас.
— Куда ты едешь? — поинтересовалась Ники.
Глаза Кимо сверкали как бриллианты в свете мигающих огней полицейской машины.
— Пени не удастся далеко уехать на моем скакуне — его все знают. Поэтому она наверняка бросит его где-нибудь. Я хочу принять участие в его поисках.
— А мы сможем продолжить разговор о твоем возвращении на ранчо в другой раз?
Кимо тяжело вздохнул.
— Ники, мне там нечего делать.
— А не могли бы мы…
— Нет! Не могли бы! Я люблю тебя, Ники. Люблю вот уже много лет! Я обезумел от любви, я устал от необходимости скрывать ее, делать вид, что мне наплевать на то, что в Европе или на вечеринке ты проводишь время с другими мужчинами. Я больше не хочу терпеть этого.
— Но в жизни многое меняется, — промолвила Ники. — Во всяком случае, я изменилась.
— Не настолько, — покачал головой Кимо. — Ты по-прежнему принцесса ранчо, а я — простой пастух. И ничто не может изменить это. Никогда.
Ники хотела было сказать, что все это ерунда, что именно этим вечером в ее сердце, кажется, зажглось новое чувство. Но тут Кимо открыл дверь машины.
— До свидания, Ники, — печально попрощался он.
Резко тронувшись с места, полицейская машина быстро уехала.
Было уже около полуночи, когда полицейские заметили знаменитого пони Кимо — он пасся на лугу в нескольких милях от Ваймеа. А наутро местные ребятишки нашли невдалеке от этого места на берегу смятое красное платье и модные босоножки. А из их домов пропали кое-какие вещи. Вот и все следы, которые оставила Пени Каала.
Пятница, 7 июля
Восхищаясь прибрежным шоссе, Джек заметил сверкающий черный «кадиллак», направляющийся в Хило. Вообще-то «кадиллаки» были не в его вкусе, но, устав из-за задержки полета, вызванной «техническими причинами», он не стал раздумывать и взял напрокат именно этот автомобиль. Свернув на Кайлоа-авеню, «кадиллак» покатил по нижней части города, где вдоль деревянных лавочек и исторических зданий все еще гуляли поздние прохожие. Хило был экономическим и коммерческим центром Большого острова, однако, несмотря на это, город сохранил очарование эпохи плантаторов девятнадцатого века.
