больной человек…
– А что ты о ней печёшься? Какая тебе разница, как сложится её жизнь?
– Ну… интересно. Что она будет делать, когда поймёт, что никакого ребёнка не носила и память начинает возвращаться? Она же допрёт, что её просто подставили, использовали и кинули. Думаешь, она это так оставит? Потеряет всё и не будет тебя искать? Ещё неизвестно, кто за её спиной стоит и как нам это может аукнуться.
– Я такого не допущу, – отрезал Ферзь.
– В смысле?
– В смысле, тебе лучше не знать, как закончится печальная судьба актрисульки.
– Ты её грохнешь что ли? Федь, ну скажи, грохнешь?
– Я тебе сказал только то, что ты можешь знать, остальное тебя не касается.
– Знаешь, это тоже вариант. В конце концов, ты тогда вдовцом будешь, и мы сможем, наконец-то, зарегистрировать наши отношения.
– Светка, мы с тобой уже битый час трепемся. Садись в машину и езжай отсюда. Только смотри, держи язык за зубами. Никому и ничего не говори. Не дай бог кому проболтаешься, ты меня знаешь. Это наше с тобой общее дело. Всё, что я в этой жизни делаю, это только ради нас.
– Правда? Ты меня точно любишь?
– Света, ну, конечно люблю. Иначе зачем бы с тобой столько времени возился? Сама подумай. Считай, что я сейчас в командировке. На работе. Зарабатываю деньги для того, чтобы мы могли нормально жить и ни в чём не нуждаться. Ты понимаешь?
– Понимаю. Только мы, вроде, и сейчас ни в чём не нуждаемся.
– Не нуждаемся. Но ведь ты постоянно выносишь мне мозг, что хочешь жить на Лазурном Берегу, а не в глубинке. Хочешь?
– Хочу, – мечтательно произнесла девушка.
– Тогда чего глазами хлопаешь? Езжай отсюда. И матери своей смотри ничего не говори. У неё язык как помело. Всё деревне разболтает и разнесёт. А потом, глядишь, и сюда слух дойдёт.
– Я, по-твоему, не соображаю, что про такое никому рассказывать нельзя?
– Ты постоянно всё матери болтаешь. Смотри у меня, Светка.
– Ничего я матери не говорю. Я сказала, что у тебя просто работы много, и ты хочешь, чтобы я какое-то время пожила с ней, но ты будешь к нам заезжать.
– Вешай ей на уши ту лапшу, которую считаешь нужной. Важно, чтобы она свой нос никуда не совала.
– Федя, а ты меня не кинешь?
– Ты о чём?
– О том, что закрутишь с актрисулькой на полном серьёзе, и меня больше знать не захочешь. Женишься, уедешь в Москву и пошлёшь меня подальше.
– Ну ты точно совсем дура. Сейчас в своих куриных мозгах такого нафантазируешь…
– Я уеду, а ты спать с ней не будешь? Я видела, как ты с ней танцевал, обнимал за талию, как похотливо на неё смотрел и говорил, что она самая красивая девушка в мире. Ещё скажи, такого не было.
– Было. Потому что я уже в сотый раз тебе повторяю: я на работе! Мне её расположить нужно, ведь послезавтра у нас официальная регистрация. Что ты меня заставляешь перед тобой оправдываться? Я что, пацан какой-то?!
– Просто ты раньше, до меня, трахал всё, что шевелилось.
– Ты сейчас сама сказала: это было до тебя. Что ты ещё хочешь от меня услышать? Если через минуту не уедешь и не дашь мне нормально отработать объект, я действительно с тобой расстанусь. Моё терпение не безгранично.
– Всё, Феденька, не ругайся, пожалуйста. Я уеду. Ты только обещай ко мне заезжать, а то ведь я не могу без тебя. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю.
Девушка, наконец, села в машину. Я услышала звук отъезжающего автомобиля. Ферзь присел на ступеньки и закурил.
– Вот, сука! Всегда не вовремя.
– Ты прости меня, Ферзь, что так получилось, – сел рядом с ним амбал. – Но ты же знаешь, она как торпеда. Её не остановишь. И всё-таки это твоя жена. Как я могу идти против…
– Какая жена? Сожительница обычная.
– Я имел в виду, гражданская жена.
– Нет такого понятия в российском законодательстве. Это напридумывали те, кто по каким-то причинам не хочет жениться. Если бы я хотел на ней жениться, то уже давно бы это сделал. А мне было с ней и так неплохо. Сожительство – это форма отношений с наименьшей долей ответственности. Улавливаешь разницу?
– Ну… может быть.
– Не может быть, а так и есть. В браке ответственности больше. Там отношения получают какое-то развитие, и действительно осознаёшь, что ты уже семейный человек.
– У меня сестра без официальной регистрации уже десять лет со своим мужем живёт. Двое детей. Считают друг друга мужем и женой, и вроде всё у них в порядке. Семья. Вот и я думал, что Светка жена. Она всегда так себя называет.
– Моя жена на втором этаже отдыхает. Не понимает, наверное, что произошло. Эта сука приехала и намутила. Велел же у матери сидеть, нос не показывать. Нет, припёрлась. Ну до чего же бабы дуры! Любопытные, спасу нет. И куда подевались женщины, которые тебя беспрекословно слушают и никогда не перечат? Где они? Нынче бабы повадились в мужиков играть. Всячески хотят быть на равных, а потом сидят и ноют, что мужиков нет.
– Ты решил её не сдавать в дурку?
– Пока нет. Ну если будет мешать и козни строить, сдам. Меня только её маман удерживает. Ты ж её видел. Она же на уши всех, кого можно и нельзя, поставит. Будет искать справедливость и узнавать, на каком основании я упрятал её дочку. Добиться-то какой-либо справедливости она не сможет. Сам знаешь, сейчас деньги решают всё. Я могу запросто сказать, что её дочурка сошла с ума на почве принятия наркотиков, и основательно её закрыть. Просто эта старая будет привлекать ненужное внимание. Мне не нужен повышенный интерес к моей персоне. Ладно,
