сейчас только грустная плачущая девчонка, которая только что отвергла меня. Что ж… её сопротивление будет сломлено. Очень скоро она будет моей.
Шлюха в моих ногах тянет руки к ширинке брюк.
Встаю с кресла, пресекая её поползновения.
— Свободна, — бросаю ей, отворачиваясь к окну.
Вопреки приказу, Карина не спешит уходить.
— Можно мне остаться? — тихо просит она.
Во мне вскипает гнев.
— Нет, — цежу я сквозь сомкнутые губы. — Ты прекрасно знаешь, что я всегда сплю один.
— Но… — говорит она, заставляя меня обернуться.
Хм… это что-то новенькое. Раньше Карина никогда не позволяла себя спорить со мной.
— Что «но»? — моя бровь поднимается в вопросе.
— Я… я… — лепечет девушка, глядя в пол. — Я хочу быть полезна.
Усмехаюсь. Неужели шлюшка ревнует?
— Карина, ты хочешь наказания? — мой вопрос заставляет её вздрогнуть.
— Н-н-нет… — заикается она.
— Тогда больше никогда не смей спорить со мной.
Кажется, я слышу её всхлип. Однако слёзы Карины ничуть не трогают меня. В отличие от слёз перепачканной красной помадой Зверушки, эта шлюшка получает достаточно моих денег, чтобы высушить ими свои лицемерные слёзы.
Оборачиваюсь обратно к окну и смотрю вдаль. Поджигаю сигару. Клубы сизого дыма окутывают мою комнату в густой туман.
Сажусь обратно в кресло и беру с полки книгу.
Кирилл Миронов «Злость».
Открываю первую страницу и в тысячный раз читаю написанные от руки строки:
Спасибо за твою историю, Дамир. Самое ценное для писателя — откровенность его героев. Ты стал одним из лучших героев моего романа.
Эта книга вышла давно. Когда-то я попал в СИЗО с одним писателем и рассказал ему свою историю. Пусть я и не стал главным персонажем романа, но в книгу попал.
Закрываю глаза, вспоминая прошлое.
Автор, которому я подарил свою историю не знал, что в ней не было ни слова правды. Сейчас самому сложно поверить в это. За годы беспросветной жестокости и боли я настолько свыкся с созданным образом, что и сам поверил в него. Я поверил в Палача и теперь пути назад нет.
Лира
На следующий день я спускаюсь на завтрак с опаской.
Мне очень не хочется встретиться с Кариной.
После того, как я знаю, где и с кем она провела ночь эта встреча кажется неуместной. И даже опасной…
К моему облегчению, когда я обвожу взглядом комнату, то не нахожу её за столом.
Вздыхаю свободнее и сажусь на свободное место.
Люди из обслуживающего персонала шутят и не обращают на меня ни малейшего внимания.
Меня это более чем устраивает.
После еды я, не зная чем себя занять, начинаю убирать грязную посуду. В доме отца у нас было много прислуги, и я даже не знала, как заварить себе чай. Но за то время, что я жила у Аркадия, уборка и мытьё посуды стали для меня привычной обязанностью.
Пытаясь быть незаметной, я двигаюсь от одного освободившегося места к другому, собирая использованные тарелки.
Внезапная тишина за столом заставляет меня вырваться из своих мыслей.
— А ты чего делаешь? — хмуро интересуется экономка Ирма.
— Да вот, — смущённо опускаю взгляд я. — Решила помочь.
— Не нужна нам твоя помощь! — выпаливает другая женщина, одетая в форму горничной. — Не надо нашу работу делать!
— Ага, — поддакивает ей соседка по столу. — Тебя сюда не для этого привезли!
Со всех сторон раздаются сдавленные смешки.
У меня к горлу подкатывает ком. Отхожу в сторону, ставя тарелки на стол.
— Такие как ты, — продолжает глумиться первая. — по-другому на хлеб зарабатывают. На нашу работу не посягай, ясно?
— Ну-ка цыц! — внезапно строго говорит Ирма, сидящая во главе стола.
Удивлённая я оборачиваюсь. Кухня погружается в звенящую тишину.
— Чего накинулись на девочку, курицы? — продолжает женщина. Она говорит негромко, но отчего-то никто не смеет ей и слова сказать. — Вы про неё ничего не знаете, а уже выводы делаете! Угомонитесь.
Горничные пожимают плечами, и потихоньку все возвращаются к своим беседам.
— Поели? — также строго спрашивает главная в доме. — Идите работайте.
Её слушаются беспрекословно.
Все поднимаются с мест и, окинув меня презрительными взглядами, направляются к выходу.
— Спасибо, — лепечу я, пытаясь заглянуть женщине в глаза. — Вы очень добры…
— Пожалуйста, — сухо отвечает она. — Тебе совет: никому в этом доме не доверяй. Тут каждый сам за себя. Так что друзей не ищи, поняла?
Я оторопело киваю.
— Хорошо, — Ирма встаёт с места. — А теперь ступай в библиотеку. Там тебя ждут.
Всё тело начинает мелко подрагивать от волнения. Желудок неприятно сжимается.
— Хозяин? — спрашиваю я, глядя в пол.
— Нет, он рано утром по делам уехал, — отвечает женщина. — У тебя гость.
Лира
Недоумевая, кто может быть моим гостем, я иду по коридору первого этажа. Дом Палача очень красивый, но из-за преобладающих тёмных оттенков в интерьере, он кажется мне мрачным. Тёмное благородное дерево, тёмно-зелёные портьеры… Даже цветы в вазах все одного цвета — бордовые, почти чёрные розы.
Подхожу к нужной двери и робко поворачиваю ручку вниз.
— Лира, солнышко! — Аркадий Борисович встаёт из-за стола, когда я вхожу в помещение.
Он подходит ближе и обнимает меня.
— Я попросил у Дамира разрешения тебя повидать. Беспокоился. Как ты тут?
Я пожимаю плечами.
Не верю ни единому слову этого двуличного человека.
Когда отца посадили в тюрьму, наша семья лишилась всего. Мама давно умерла, ещё при родах брата, поэтому у нас был только папа. Я жила как принцесса и готовилась к свадьбе с сыном уважаемого отцом человека, а брат должен был стать наследником состояния нашей семьи.
Когда начались проблемы, Аркадий Борисович явился за нами и увёз с собой без лишних вопросов. "Я буду вас защищать" — говорил он. — "Вы мне почти как родные".
Мы тогда были напуганными детьми и с лёгкостью ему поверили. Однако сказка закончилась как только мы с братом попали к нему в дом.
Нас разделили.
Мне не позволяли с ним видеться.
Он жил в окружении людей Аркадия, который с лёгкостью подмял под себя всё, что осталось от империи отца.
Позже, когда прошёл первый шок, я начала догадываться, что, возможно, именно Аркадий и предал отца. Рассказал властям о какой-то незаконной деятельности, и папу посадили в тюрьму…
— О чём задумалась, Лира? — требовательный голос Аркадия Борисовича вытаскивает меня из плена воспоминаний. — Хочешь рассказать, что было прошлой ночью?
— Нет, — решительно качаю головой я. — Не хочу.
— Мне не нужны подробности, — пожимает плечами мой бывший хозяин. — Но я должен знать, стали ли вы близки?
Я опускаю взгляд
