— Тогда я был в маске, — сказал он, — Но не сейчас.
У Морган было странное чувство, что он имел в виду не только свою черную лыжную маску, но и что-то еще, то, что было гораздо труднее определить. Как будто он чувствовал свою уязвимость в ее присутствии. Он вел себя неосторожно. Она изучала его лицо, ища что-нибудь, говорящее ей, что она может доверять ему.
Она с первой встречи запомнила его лицо: худощавое и красивое, с высокими скулами и сильной челюстью. Его глаза были поразительными, редкого бледного оттенка зеленого, обрамленные смехотворно длинными ресницами, очень яркие и выразительные. Брови, немножко с наклоном, и рот, изгибающийся с юмором и чувственностью.
Если бы он был угрюмым или саркастичным, может быть, то ей легче было поверить худшему о нем. Но он был вежливым и благородным, и даже его голос прекрасен. И как женщина должна разобраться?
— Чтоб тебя черти взяли, — пробормотала она.
Его лицо смягчилось.
— Это единственная причина, по которой я продолжал сбегать от тебя, веришь ты этому или нет. Ты не доверяешь мне, а без доверия между любовниками их отношения всегда заканчивается сожалениями. О, ты увлечена, мы оба увлечены. И для некоторых женщин этого было бы достаточно. Но не для тебя. Я знал, что ночью ты следовала за бандой воров в заброшенный дом, чтобы помочь мне.
Она помнила, как в первый раз она увидела его лицо. Той ночью он сказал, что считает, что она разобьет его сердце.
— Я хочу доверять тебе, — медленно проговорила она. — Но каждый раз, когда я думаю, что могу, случается что-то, что заставляет меня сомневаться.
— Это ведь не потому, что я Куин, и мы оба это знаем. Это что-то другое. Что-то более глубинное, основополагающее.
Она тихо кивнула. Хотя она еще не достигла согласия со своими чувствами об этой его стороне, ее не это сейчас беспокоило.
Это вопрос о доверии не к вору, а к мужчине.
Он пожал плечами.
— И что я должен делать — перед каждым замечанием говорить, что это правда? Я не могу сделать даже этого, Моргана. Я лишь притворяюсь, я проживаю роль, играю роль. И иногда я должен лгать всем.
— Тогда, что я должна делать? Ты фактически говоришь мне, что лгал мне и будешь лгать. Как я узнаю что то, что ты говоришь сейчас — правда?
— Никак, — мягко сказал он.
Морган начала отворачиваться, но Куин поймал ее за руку и удержал на месте, не сильно, но твердо.
— Мне жаль, что нет ничего, что я мог бы еще сказать. Я знаю, это нечестно — я прошу, чтобы ты попробовала довериться мне, когда я не дал тебе никаких причин. Кроме одной.
— Какой?
— Я доверяю тебе.
Пристально глядя в зеленые глаза, казавшиеся честными до боли, она знала, что это правда. Он доверял ей. Он доверил ей свою жизнь, придя к ней после того, как в него стреляли. Он доверил ей свою свободу, надеясь, что она не позвонит в полицию или газеты, когда у нее была такая возможность — когда она еще не знала, что он работает с Интерполом.
Это практически свело на нет остатки ее боевого духа.
— И к чему мы пришли?
— Решать тебе, — ответил он успокаивающе, — Мы оба связаны с выставкой, но нам не обязательно взаимодействовать друг с другом.
— Тебе нужна причина бродить по музею, — услышала она себя.
Куин слегка улыбнулся:
— Это был самый легкий план, но не единственный. Кроме того, я очень сомневаюсь, что кто-нибудь посмеет попытаться украсть коллекцию средь бела дня, пока музей отрыт для посетителей и там полно народу. Это произойдет ночью. А ночью я — Куин.
Он все еще держал ее руку, и она опустила глаза со странным чувством того, что она находится на пороге чего-то важного. Это искусная рука, думала она, даже если это искусство было низким. Сильная рука. Он спас ей жизнь однажды, а возможно, и дважды. Как она могла не доверять ему?
Она снова пристально взглянула ему в лицо и осторожно заговорила:
— Ты можешь ответить на один вопрос и поклясться мне, что это правда?
Его улыбка была чуть кривоватой:
— Сначала я должен услышать вопрос.
Она ожидала многого:
— Ты сказал, что не можешь держаться от меня подальше. Не считая того, что ты чувствуешь ко мне, в этом есть что-нибудь, вообще что-нибудь, связанное с коллекцией?
Куин тут же покачал головой.
— Нет, клянусь. И я поклянусь еще кое в чем, Моргана. Я клянусь тебе прямо сейчас, что я никогда не буду снова пытаться использовать тебя или наши отношения в своих целях.
Морган улыбнулась:
— Мне следует проверить голову, потому что я верю тебе.
К ее удивлению, он кротко поднес ее руку к губам.
— Спасибо тебе за это, — сказал он.
Эта неожиданная ласка заставила забиться ее сердце, но она попыталась сохранить твердость в голосе.
— То есть, это означает, что мы собираемся завязать отношения?
Куин положил ее руку на изгиб своей и направился к двери.
— Уже поздно. Почему бы мне не проводить тебя до дома.
— Ответь мне, Алекс.
Он остановился, чтобы посмотреть на нее сверху вниз своими блестящими глазами и сказал:
— Мы были связаны с той ночи, когда встретились. Единственное различие, что теперь мы знаем об этом — и допускаем. И единственный вопрос — сколько это займет времени — убедить тебя доверять мне.
Морган не знала, чувствовать ли себя взволнованной его видимой решимостью или расстроенной.
— Я делаю вывод, что доверие — это необходимое условие, чтобы сделать следующий логический шаг в наших отношениях?
— Естественно. Я говорил тебе, что получается, когда нет доверия между любовниками. Сожаления. Что бы ни случилось между нами дальше, сладкая, но сожалеть ты не будешь. Нет, если я могу высказаться по этому поводу.
Он скользнул в свой образ Дон Жуана, но Морган не возражала.
У нее было чувство, что они оба прошли все эмоциональные тесты, какие могли выдержать за одну ночь. Помимо этого, она наслаждалась Куином во всех его масках, даже когда они раздражали ее.
Послушно идя рядом с ним, когда он направился к выходу, она сказала:
— Если еще нет полуночи, то мы будем первыми ушедшими гостями. Вечеринки Лео известны тем, что затягиваются до утра.
— Сейчас всего лишь чуть больше одиннадцати, — сказал он.
Морган посмотрела на него с любопытством.
— Ты не носишь часов. И я не видела нигде настенных или каких-то еще. Как ты…
— Это один из моих многих талантов. В моей голове есть очень точные часы, они редко сбиваются больше чем на пять минут.
— О, это весьма полезно. Ты не хочешь перечислить другие свои таланты? Только для того, чтобы я не упустила ни одного из них?
