37
Фил Страттон с отвращением фыркнул и опустил пачку фотографий Марка Уивера обратно в ящик ночной тумбочки. Чем дольше они обыскивали этот маленький домик, тем становилось яснее, что Морин была одержима воспоминаниями о Марке Уивере. Дом был превращен в алтарь его памяти. И вот теперь, в отчаянной попытке доказать свою любовь, Морин пересекла критическую черту, возможно надеясь воссоединиться с возлюбленным. Фил со вздохом вспомнил о том, как сам питал наивные надежды перед их недавним неудачным свиданием за ужином. Он воображал, что они с Морин станут отличной парой. Что ж, по крайней мере, он вовремя понял, что станет для нее лишь манекеном, заменяющим Марка Уивера. И все же он тогда не представлял себе, как далеко зашла ее мания.
Фил вышел из спальни Морин в гостиную. Кили сидела на краешке зеленого с розовым дивана и пила чай из пластиковой чашки, которую принесла ей молодая женщина-полицейский. Легкая чашечка прыгала у нее в руках.
— Вам лучше? — спросил Фил.
Она подняла на него глаза.
— Вроде бы немного легче.
— Миссис Уивер, не хотите ли вы рассказать мне, что привело вас сюда сегодня вечером?
Кили тяжело вздохнула.
— Я обнаружила… я только сегодня узнала, что мисс Чейз часто звонила моему мужу. Включая вечер его смерти.
Фил молча ждал продолжения. Кили подумала, не упомянуть ли о своих подозрениях насчет их любовной связи, но решила, что не стоит.
— Я просто хотела узнать, в чем тут дело, — сказала она, вызывающе вздернув подбородок.
— Ну, в чем тут дело, это не вопрос. Она была совершенно одержима им, — покачал головой Фил. — В спальне полно его фотографий. В шкафу… у нее все еще хранятся рубашки с его монограммой. Магнитофонные пленки. Целая картотека с образцами его почерка — все, что ей удалось собрать. У нее есть квитанции с кредитной карточки, по которой он расплачивался на заправочной станции, — вы можете себе такое представить? Она была буквально зациклена на вашем муже. Он когда-нибудь говорил вам, что она осаждала его звонками?
Кили покачала головой, и Фил задумчиво почесал свой гладко выбритый подбородок.
— Возможно, он не хотел вас беспокоить. Вы могли рассердиться, если бы узнали, что она его преследует.
Преследует?.. Волна облегчения нахлынула на Кили, когда до нее дошел смысл этого слова. Преследует! Ведь и в самом деле большинство телефонных звонков было от Морин к Марку, а не наоборот. Кили попыталась вспомнить, что говорила ей Бетси. Разумеется, если Морин звонила Марку по десять раз в день, это могло вызвать сплетни. Возможно, Марк чувствовал себя ответственным за помешательство Морин, винил себя в том, что бросил ее ради Кили. Может быть, он не хотел предавать поведение Морин огласке, чтобы не смущать ее.
Кили оглядела комнату. Все было на своих местах: ситцевые чехлы в оборочках, коврики, затканные цветами, засушенные цветочные лепестки в плоских чашах. Все указывало на то, что здесь живет женщина, привыкшая к порядку. Никаких следов тайной мании Морин, все улики были тщательно спрятаны. Вероятно, детектив Страттон прав: Морин преследовала Марка. Этим все объяснялось.
Кили содрогнулась, вспоминая, как увидела Морин в машине — обмякшее, боком съезжающее с сиденья тело. Она понимала, что ей никогда не изгнать из памяти жуткий, гротесковый образ Морин в свадебном платье, испускающей свой последний самоубийственный вздох под звук этих омерзительных записей. Господи, как страшно ей было прикоснуться к этим ледяным губам!
— Я пыталась ее спасти, — тихо сказала Кили.
— Я знаю. Служба спасения доложила мне о вашем звонке. — Страттон снова вздохнул. — Честно говоря, мне ее жаль. Она совершенно завязла в прошлом. Она не могла вернуть Марка и не могла продолжать жить без него. Я думаю, у нее была нездоровая фиксация в том, что касалось вашего мужа, и в конце концов она зашла слишком далеко.
Слепо уставившись на чайный пакетик, плавающий в чашке, Кили задумалась о Морин, которая продолжала безнадежно любить Марка после стольких лет. Все эти телефонные звонки! Должно быть, это очень лестно для мужчины — сознавать, что такая хладнокровная, властная, независимая женщина, как Морин Чейз, влюблена в него без памяти и не может избавиться от этого наваждения. И еще у нее в памяти поминутно всплывали слова Бетси: «Никаких реальных доказательств у нас не было… Мы ничего не знали наверняка».
«Конечно, не знали, — упрямо сказала себе Кили. — Потому что нечего было знать». С той самой минуты, как она прочла предсмертную записку Ричарда, ее точили сомнения по поводу Марка. Зачем он вообще проявил инициативу, зачем отыскал ее, зачем начал за ней ухаживать? Но он это сделал, они поженились, у них родился ребенок! Как же теперь она может сомневаться в его преданности ей или в его любви к Эбби? Марк так пылко ухаживал за ней, клялся, что жить без нее не может, неужели он мог возобновить отношения со своей прежней возлюбленной? Нет, Марк не мог так поступить. Это Морин его преследовала. Иного объяснения просто быть не могло.
— Я должен сказать, миссис Уивер… — заговорил Фил, прервав ход ее мыслей, — мне кажется, по отношению к вам и вашей семье… ну, словом… — Кили взглянула на него с любопытством. Фил набрал побольше воздуха в грудь. — Я начал об этом думать с недавних пор… У меня был ужин с окружным прокурором, и я начал думать, что, возможно, ее стремление обвинить Дилана в смерти вашего мужа вызвано… ее неудовлетворенными чувствами. Я начал сомневаться: уж не принимаю ли я участие в операции по сведению личных счетов?
— Вы пытаетесь извиниться, детектив? — спросила Кили.
— Этого я не говорил… — смутился Фил.
Кили горько усмехнулась.
— Я не собираюсь подавать в суд на вашу контору, если именно это вас волнует. Я понимаю, она давила на вас.
— Она действительно проявляла настойчивость… даже нетерпение в ходе расследования, — осторожно признал он.
— И все-таки моему сыну пошло бы на пользу, если бы вы объяснили все это ему лично, — предложила Кили. — Он тяжко пострадал от ваших действий.
— Кили!
Кили повернула голову и увидела Лукаса. Он стоял, опираясь на свою трость, в дверях коттеджа Морин.
— Слава богу, вы здесь!
Она с трудом поднялась и шагнула ему навстречу. Лукас обнял ее, притянул к себе.
— Ты в порядке? — спросил он. — Что случилось?
Лукас с тревогой вглядывался в ее лицо, и Кили почувствовала, что вот-вот расплачется.
— Я приехала с ней поговорить, — начала рассказывать она. — Я нашла ее…
Лукас принялся ее утешать.
— Все в порядке, — говорил он. — Все будет хорошо. Я отвезу тебя домой. Фил, вы не против, если я увезу миссис Уивер? Вы уже закончили допрос?
