мне было некогда пялиться по сторонам в надежде найти резинку.
— Кажется… Пора таскать их с собой. Вдруг в следующий раз на сцене приспичит?
Смех становится громким и обоюдным. В том, что они будут на сцене вместе ещё не раз, уже никто не сомневается.
***
В этот воскресный вечер было решено не открывать бар для лишних посетителей. Парни уговорили Мэй на эту поблажку, потому что настроение у всех было отличное, и хотелось играть дальше, несмотря на поздний час. Грязный, старый «Клык и коготь» никогда ещё не казался таким уютным и гостеприимным. На деревянный помост вынесли всё оборудование, в полную силу пробуя трек за треком из пожеланий подписчиков. На коротком перерыве Мэй уселась на коленки к Данди, надев его шляпу и покуривая одну сигарету на двоих. К удивлению Кея, она даже не стала ехидничать, когда они со Сью вышли из подвала в мятых майках и с новой порцией засосов. В баре стремительно кончалось пиво и витал стойкий табачный дымок, когда решено было пробовать что-нибудь из репертуара Моторхэд. Кей надел ремень гитары и подтягивал не вовремя показавшиеся разболтавшимися струны, Нил начищал краем футболки хэты, а Джейк напряжённо вглядывался в бумажку с аккордами. Сьюзен всполошилась и соскочила со стула:
— Давайте заснимем? Хотя бы эпизодами, — она вопросительно взглянула на Кейда, и тот кивнул: уже понемногу начинал понимать, как работает общение с новым поколением публики. Им нужно давать затравки постоянно, чтобы интерес не угасал.
— Сфальшивлю — вырежешь, — усмехнулся он её энтузиазму. Вновь наклонился к струнам, смутно услышав, как она брякнула ключами от машины.
— Сейчас, только камеру принесу.
— Эй, а вы в курсе, что Лемми, вообще-то, басист? — подал голос Данди, уже неплохо заливший в себя пива и приобнявший сидящую у него на коленях Мэй за талию. — Так что давай-ка, Кей, двигайся от микрофона. Будет соло отбитых.
— Пофорсишь перед Милли в следующий раз, — шутливо поддел его Кейд. Но знал, что хотя бы одну песню будет отдавать ему. В конце концов, вчера на крыше Данди зажёг не хуже него самого. Закончив с настройкой гитары, он поднял голову, непроизвольно выискивая взглядом чёрный и слегка потрепавшийся хвостик. Не видно. Куда убежала? А, пошла за камерой. Но ведь камера…
— Чёрт! — догадка окатила льдом. Парни смотрели на него, как на психа, а он уже спешно скидывал с себя ремень, на ходу кидая «Гибсон SG» в руки Мэй.
— Эй, что случилось?
Тревога нарастала, била в затылок. «Не спускать с неё глаз». Задача предельно проста. До смешного. Кейд стремглав бросился в коридор, и уже оттуда услышал пронзительный крик боли, разорвавший уши и перевернувший ужасом кишки.
— Сью! — в панике заорал он, выскочив в тёмный проулок у бара. Его на миг ослепили жёлтые автомобильные фары, и чёрный Джип умчал прямо перед носом, взревев движком и оставив его глотать пыль из-под колёс. — Нет-нет-не-е-ет!
Секунда шока, звенящей тишины. Верить не хотелось. Что вот так, за несколько минут, пока он просто отвлёкся, всё рухнуло в ад. Её крик ещё гудел в затылке, и Кейд в ужасе сжал руками голову, вцепляясь в волосы, жмурясь, чтобы перестать его слышать. Её не просто забрали, ей причинили боль. Двое суток. Он не знал, что отсчёт буквально по часам, и не минутой больше. Воздуха не хватало, пекло горло. С бессильным скрипом зубов заставил себя открыть глаза и увидеть припаркованную у бара синюю машину с распахнутой настежь водительской дверцей. Камера была в рюкзаке. А рюкзак — вот он, валяется теперь на зассанном асфальте. В свете фонаря на сиденье что-то виднеется, и приходится подойти ближе, чтобы рассмотреть. Ему страшно это видеть, но от правды не сбежишь. Ноги тяжёлые, непослушные.
Кажется, что по миру вокруг, по всей картинке побили молоточком, и теперь изображение трескается какими-то кругами. Как стекло, мутное и грязное.
На водительском сиденье сиротливо брошен маленький женский палец с накрашенным чёрным лаком ногтем. Из него ещё сочится кровь, заливая кофейную обивку. Ледяная волна ухает вниз, и мутное стекло перед глазами дребезжит, грозя рассыпаться на осколки. В ярости сжимает кулаки и со всей дури бьёт ими по крыше «Форда», хрипя болью осознания. На металле остаются две вмятины.
Хочется бить, орать, душить тварь, которая это посмела сделать. Кейда трясёт от этой ярости, и только моргнув несколько раз, он видит рядом с отрезанным мизинцем Сью кривой листок с рваными краями. Хватает его, чуть не порвав, и вчитывается в начирканные буквы, практически забыв, что такое дышать.
«Мидлтаун-8, товарняк до Нью-Йорка пройдёт в 22:46, не останавливаясь. Догадайся, кто будет стоять на рельсах. Время вышло, Кей. Придёшь не один, и я сразу вышибу ей мозги».
Хлопок двери настолько резкий, что сыплется с потолка штукатурка. В баре повисает тишина: всем достаточно только посмотреть на Кейда, чтобы понять — случилось нечто ужасное. В каждых глазах вопрос и недоумение, и только Данди позволяет себе подать голос:
— Кей… Что…
Не слышит. Не дышит. Не чувствует ничего, кроме ярости и страха, безумного, стучащего молотками в висках. Кажется, что в затылке заведён часовой механизм, отсчитывающий драгоценные минуты с раздражающим тиканьем. Отсчитывает её минуты. Но голова на удивление ясная, а шаги хоть и дёрганные, но уверенные. Некогда биться башкой о стену и корить себя за то, что просто не досмотрел, что допустил всё это. Потому что минуты тикают. Он позволил себе закричать всего раз, ещё там, в тёмном вонючем проулке, сжимая зубы до скрипа, прислонившись вспотевшим лбом к помятой крыше «Форда». Зарычать, горя заживо от понимания, что грядущего часа Баттерсу и его дружку хватит, чтобы сделать со Сьюзен всё, что только захотят.
Нет. Только холодная голова, или у неё не будет шансов пережить эту ночь.
— Джейк, Нил, — глухо зовёт он переглядывающихся парнишек, и те несмело подходят ближе. Не глядя суёт в костлявую руку смятый платок, найденный в бардачке машины. Джейк резко выдыхает и бледнеет, когда нащупывает в руке нечто маленькое и продолговатое. — Возьмите лёд. Это нужно сохранить в холоде, ясно?
Его тон сейчас не просто просящий, а приказной. А голос слышится потусторонним эхо себя самого. Молоточки громче, горло сжимается сухостью — твою мать, как сильно сушит глотку. Так, что кажется, будто нажевался песка.
— Что… это, Кей? — шёпотом спрашивает Джейк, в ужасе раскрытыми глазами уставившись на смятый платок в пятнах свежей крови.
— Это… это ей пригодится, если сохраните, — Кейд срывается на хрип, и наконец-то
