– В таком случае, вы более достойный человек, чем я. Майор, я хотел бы получить копию этой дискеты.
– Получите.
– Я ознакомлюсь с ее содержимым и решу, какие следует принять меры. Ренфру, только откройте рот, и я сам подам на вас жалобу! Выйдите отсюда. Я приказываю.
Ренфру затрясся от оскорбления.
– Есть, сэр, но я протестую.
– Так и запишем. – Когда за детективом захлопнулась дверь, Хейз продолжил: – Майор Уитни, примите извинения за то, что я обратился к вам с этим грязным делом, а также за поведение моего подчиненного.
– Я принимаю ваши извинения, капитан, но считаю, что ваш подчиненный заслуживает взыскания.
– Сэр, Ренфру заслуживает хорошего пинка в зад, и я обещаю, что он его получит. Лейтенант, у вас я тоже прошу прощения.
– Не за что, капитан.
– Вот тут я с вами не согласен. Впервые за все это время. Я несу ответственность за свой отдел и за каждого, кто находится под моим началом. Майор, большое спасибо за то, что уделили нам время.
Он пошел к двери, но на пороге обернулся.
– Лейтенант, я встречался с сержантом Клуни. Приходил навестить его в тюрьме, когда выяснились все обстоятельства дела. По его словам, у вас незапятнанная репутация. Он рад, что именно вы арестовали его. Не знаю, имеет ли это значение для вас, но для него – безусловно.
Хейз вышел и тихо закрыл за собой дверь.
Оставшись наедине с Евой, Уитни поднялся.
– Кофе, лейтенант?
– Нет, сэр. Спасибо.
– Садитесь, Даллас.
– Майор, я прошу прощения за грубость и нарушение субординации. Мое поведение было…
– Впечатляющим, – перебил ее Уитни. – Не портите это впечатление запоздалыми воспоминаниями о том, что нужно уважать начальство.
Ева поморщилась, пытаясь найти нужные слова.
– Я сознаю, что мне нет прощения.
– Оно и не требуется. Но если бы я его требовал, лейтенант, то первым делом спросил бы вас, долго ли вы спали этой ночью.
– Я не…
– Отвечайте на вопрос.
– Два часа.
– А предыдущей?
– Не… не помню.
– Я просил вас сесть, – напомнил Уитни. – Может быть, отдать приказ?
Ева села.
– Я ни разу не был свидетелем того, как вы снимаете стружку с полицейских. Только слышал сплетни, – добавил он. – И теперь могу сказать, что вы заслужили свою репутацию. В случае с Клуни и Сто двадцать восьмым отделом вы все сделали так, как нужно. Но при этом вызвали огонь на себя.
– Я знаю, сэр.
Уитни внимательно посмотрел ей в лицо и понял, что она держится из последних сил.
– Ева, на свете существуют и другие вещи, кроме значка полицейского.
Она удивленно уставилась на него – никогда в жизни Уитни не называл ее по имени.
– Да, сэр, я знаю.
– Как профессионал, да и просто как человек, вы относитесь к высшему разряду. У обычных людей это вызывает ревность и досаду. Ренфру – классический пример.
– Майор, мне нет дела до этого человека.
– Рад слышать… Значит, Кевин Морано признался в совершенных им преступлениях?
– Да, сэр. – Ева хотела встать и доложить, но Уитни жестом велел ей оставаться на месте.
– Пока что я не требую формального отчета. Понял суть из вашей речи. Вы уже получили ордер на арест Люциуса Данвуда?
– Запросила. Надеюсь, он уже лежит у меня в кабинете.
– Прекрасно. Сообщите, когда он будет у вас в руках. Мы созовем пресс-конференцию, после которой я приказываю вам ехать домой и проспать минимум восемь часов. Можете использовать для этого все, что угодно.
Когда она вышла, Уитни взял дискету и повертел ее в ладони. Дискета отбрасывала солнечные зайчики.
«Безупречная репутация… – думал он. – Исчерпывающая характеристика лейтенанта Евы Даллас». Следя за игрой света, он набрал номер начальника управления Тиббла. Нужно было отчитаться перед начальством.
Искушение выбить дверь и ворваться в особняк с целым отрядом до зубов вооруженных копов, облаченных в бронежилеты, было слишком велико. Тем более что обстоятельства дела и тяжесть обвинения давали ей такую возможность. Но это вызвало бы грандиозный шум. А значит, было бы совершенно непростительно.
Ева поборола соблазн и подошла к двери. Ее сопровождала только Пибоди.
– Все посты готовы?
– Подтверждаю готовность, – прозвучал в наушниках голос Фини. – Если он попытается удрать от тебя, мы его возьмем.
– Сообщение принято. – Ева посмотрела на Пибоди. – Он не удерет от нас.
– Ни за что!
Ева нажала на звонок и стала считать секунды, покачиваясь на каблуках. Когда она досчитала до десяти, дверь открыл молодой человек, видимо выполняющий обязанности дворецкого.
– Помните меня? – белозубо улыбнулась ему Ева. – Мне нужно поговорить с мистером Данвудом.
– Да, лейтенант. Входите, пожалуйста. Я сообщу мистеру Данвуду, что вы здесь. Могу я предложить вам слегка подкрепиться, пока вы будете ждать?
– Нет, спасибо, мы сыты.
– Очень хорошо. Пожалуйста, чувствуйте себя, как дома.
Юноша, казавшийся чинным и чопорным благодаря классическому черному костюму, пошел наверх.
– Если бы Рорк уволил Соммерсета и заменил его кем-нибудь более молодым, со мной наверняка обращались бы вежливо. Причем каждый божий день.
– Соммерсет очень славный человек. Просто вы его ненавидите и поэтому пристрастны.
– Кто сказал, что я его ненавижу?
– Тот, кто знает вас лучше всех, мэм.
– Лучше всех я знаю себя сама, – возразила Ева. – И с чего ты взяла, что… Потом напомни, на чем мы остановились, – сказала она, увидев спускающегося в вестибюль Люциуса. – Добрый день, мистер Данвуд.
– Добрый день, лейтенант.
Он тоже был одет в черное. Небольшой грим делал лицо Люциуса мертвенно-бледным. Утром это произвело сильное впечатление на его мать, и Люциус не сомневался, что с копами произойдет то же самое.
– У вас есть новости о моем деде? Я все утро провел с матерью, и она… – Он осекся и отвел взгляд, словно пытался взять себя в руки. – Мы оба будем благодарны за любые новости. За все, что поможет нам легче пережить эту потерю.
– Думаю, тут я могу вам помочь. Кое-кто уже сидит в камере предварительного заключения.
На мгновение в глазах Люциуса мелькнуло удивление, но тут же исчезло.
– Не могу передать, что это для нас значит! Его убийца должен как можно скорее предстать перед судом.
– Это будет самый счастливый день в моей жизни. – Ева знала, что не должна давать себе воли, и все-таки поддалась соблазну. – Вообще-то, в убийстве участвовали два человека. Один из них уже арестован, а арест второго неминуем.
– Два? Двое на одного беспомощного старика? – В голосе Люциуса прозвучал гнев. – Я хочу, чтобы они поплатились за это! Получили по заслугам!
