– Я бы предпочла работать там, под щебетанье птиц, вдыхая запах роз.
– Такая обстановка к работе не располагает, – улыбнулся Каллен. – Сомневаюсь, чтобы мы там много чего сделали.
Эйдан прошлась по комнате. Она провела пальцем по гладкой поверхности стола и остановилась перед рисунком в рамке, сделанным пером.
Взгляд ее задержался на подписи художника.
– Это ваша работа, Каллен?
Он кивнул.
– Это замечательно.
Он не мог скрыть своего удовольствия.
– В моей беспутной юности я носился с мыслью стать художником. Но потом меня убедили оставить пустые мечтания и заняться зарабатыванием денег.
– А чем вы занимаетесь, когда вы не работаете?
– Такой вопрос мне еще никто не задавал. – Он взглянул на Росса. – Все эти годы, что ты меня знаешь, занимался ли я чем-нибудь кроме работы?
Росс покачал головой.
– Насколько мне известно, нет.
– А какая у вас работа?
– Я анализирую ценообразование, разницу между курсами, сводки прибылей и убытков. Я продаю и покупаю компании, консультирую инвесторов, заседаю в правлениях нескольких корпораций.
Эйдан не сводила с него глаз.
– Это звучит очень… сложно. Вам нравится ваша работа?
Он отпил ликер.
– В моей беспутной юности, о которой я упоминал, я был рабочим, о чем свидетельствуют натруженные мускулы. Прошло некоторое время, пока я открыл у себя другой талант, но я возместил потерянное время с лихвой. Так что ответ на ваш вопрос утвердительный, да, я люблю свою работу.
– Я уверена, что в Глинкилли все довольны, ведь они этим пользуются.
– Это верно. Мне доставляет удовольствие улучшать жизнь людей, особенно когда я вижу, как старательно они трудятся ради своего процветания. Когда меня не станет, их дети и внуки будут сохранять и приумножать это наследство.
– А наследство имеет для вас значение?
Он встретился с ней глазами.
– Да, имеет.
Он заметил, что она с трудом сдерживает зевоту, и тут же стал извиняться.
– Я с таким удовольствием показал вам свой дом. Я забыл, как могут быть утомительны путешествия. Пожалуйста, милочка, идите спать, завтра мы увидимся снова.
Эйдан поставила рюмку.
– Вы правы. Мне и впрямь пора. Перелет и разница во времени дают себя знать.
Он взял ее руку в обе свои.
– Надеюсь, вы будете спать долго и сладко. В любом случае мы встретимся за завтраком.
– Благодарю вас, Каллен.
Она бросила взгляд на Росса, молча наблюдающего за ней.
– Спокойной ночи, Росс.
– Росс проводит вас в ваши комнаты.
– В этом нет необходимости.
Каллен проигнорировал ее возражение.
– Я настаиваю.
Простившись с ним, Росс и Эйдан вышли и стали подниматься по лестнице.
Эйдан шла первой, Росс отставал от нее на шаг, и она не могла видеть его лицо. Но его пристальный взгляд она ощущала спиной.
На площадке второго этажа Росс опередил Эйдан и открыл дверь в ее комнаты.
Она устало ему улыбнулась.
– Спокойной ночи, Росс.
– Я бы хотел поговорить с вами. – Видя, что она намерена протестовать, он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Одну минуту, не более.
Эйдан вздохнула.
– В чем дело? Разве я не следовала вашим инструкциям? Я слишком много говорила? Помешала бедному старому Каллену лечь вовремя? Или вы решили, что я была недостаточно благодарна за возможность приобщиться к сладкой жизни?
Легкая улыбка мелькнула на его губах Он прислонился спиной к закрытой двери и, скрестив руки на груди, пристально смотрел на нее.
– Ага, мы снова проявляем наш ирландский характер.
– Я устала. У меня был тяжелый день и тяжелая неделя. Говорите, что вы хотели сказать, и позвольте мне лечь.
– Я хотел вас поблагодарить.
– За что?
– Я его годами не видел таким оживленным.
– Вы думаете, что я притворялась по вашему совету?
– А разве нет?
– Мне не нужно было притворяться. Я просто реагировала на его доброту и тепло.
– Он вам понравился?
Она кивнула.
– Как он мог не понравиться? – ответила она с чувством.
– Что еще важнее, вы ему понравились. Можно сказать, что в вас он нашел все, что надеялся найти.
– Боюсь, что не все. – Эйдан вздернула подбородок. – Он надеется обрести родное существо, внучку, а я не могу ею стать.
– Вы не знаете…
Она остановила его движением руки.
– Уже поздно, я устала, и этот разговор ни к чему не приведет.
Эйдан хотела уйти в спальню, но Росс задержал ее, положив руку ей на плечо и заставив повернуться к нему лицом.
На ее лице отразилось изумление, тут же сменившееся гневным выражением.
– Уберите руку. Никогда не смейте прикасаться ко мне без разрешения.
Он поднял руки вверх в знак подчинения.
– Извините. Это просто рефлекс.
– Как и пощечина, которую получите, если осмелитесь сделать это еще раз.
Она отступила на шаг.
– Спокойной ночи, Росс.
Опасная улыбка, игравшая на его губах и в уголках глаз, раздражила ее еще сильнее.
Она не успела и слова сказать, как, быстро протянув вперед руку, он коснулся пальцем ее щеки. Это было всего лишь легкое прикосновение, но она почувствовала, как вся загорелась, с головы до кончиков пальцев на ногах.
– У вас очень нежная кожа, Эйдан О’Мара.
Она хотела ответить какой-то резкостью, но он откинул ее голову назад и приник губами к ее губам.
Эйдан намеревалась украсить пощечиной его высокомерную физиономию. Но все ее благие намерения разлетелись в дым, как только губы их встретились. Это ощущение заворожило ее. Жадность его поцелуя, его уверенные сильные руки возбудили такую же жадность в ней. Жар во всем ее теле разгорался все сильнее, пока не превратился в поток огненной лавы, струившийся по ее жилам.
Когда он наконец поднял голову, Эйдан застыла на месте, стараясь прийти в себя. Голова у нее кружилась, пол, казалось, уходил у нее из-под ног.
Росс выглядел настолько же пораженным и крепко сжимал ее плечи, словно пытаясь найти точку опоры в бушевавшем внутри его урагане. Через несколько секунд он отступил на шаг.
Она услышала его низкий, бархатного тембра голос с легким акцентом:
– Спокойной ночи, Эйдан.
Она молча наблюдала, как Росс вышел и закрыл за собой дверь.
Какое-то время Эйдан прислушивалась к его удалявшимся шагам. Только когда эти звуки замерли, она прошла в спальню. Ноги у нее дрожали.
Она разделась, потушила свет и подошла к окну. Сидя на кушетке, она смотрела в сад, словно светящийся в лунном свете.
Обхватив руками колени, Эйдан задумалась. Куда она попала? Все здесь было чужое и в то же время казалось ей знакомым.
Она должна была бы чувствовать себя потерянной и одинокой, а на самом деле испытывала ощущение покоя, как будто она вернулась домой.
