– Я остаюсь здесь, Тори, – нежно сказал Броуди и поцеловал ее в лоб, оставив на нем влажные следы, похожие на слезы. – Я люблю тебя больше, чем мог бы себе представить. Надеюсь, ты тоже любишь меня.
Тори собрала все свои силы, чтобы немного приподнять руку, и Броуди переплел ее пальцы со своими.
– Это значит, что ты любишь меня?
Она чуть наклонила голову. «Я люблю тебя больше, чем ты можешь вообразить».
Эпилог
Год спустя
Пини ждал на крыльце дома в викторианском стиле, который Броуди и Тори купили в пригороде Нала.
– Я уже дома! – крикнул Броуди, перешагнув порог.
Ему никто не ответил, но он услышал музыку, доносящуюся со второго этажа, где Тори устроила себе небольшую художественную мастерскую.
– Заходи, парень.
Броуди распахнул дверь, и пес влетел в дом, как обычно, яростно виляя хвостом. Броуди наклонился и ласково потрепал собаку по голове.
– Ты храбрая псина. В тебя стреляли, но не смогли убить твою душу, правда?
– Кто это там внизу разговаривает? – раздался сверху голос Тори.
– Это я. Беседую со своей собакой.
– С нашей собакой. – Он не мог видеть ее лица, но по голосу понял, что она, как обычно, улыбается. – Поднимайся сюда. Мне надо поговорить с тобой.
Броуди бросился наверх, перепрыгивая через две ступеньки, схватил Тори в объятия и, крепко прижав к груди, стал кружить по комнате. Каждый вечер, возвращаясь домой, он думал о том, что чуть не потерял ее. И каждый вечер, целуя ее после работы, он благодарил бога.
Они стояли несколько минут, замерев в блаженном поцелуе, затем Тори повела его в свою мастерскую, где повсюду были разбросаны рисунки и наброски.
– Как идут дела? – спросила она.
– Блестяще! Я делаю кучу денег буквально из воздуха.
Недавно Броуди открыл в себе способности финансиста. Он не только помог Эллиоту и Алексу, но и осуществил удачные инвестиции в несколько винодельческих фирм. Оказалось, что заниматься инвестициями – почти такое же рискованное дело, как и антитеррористическая борьба. Правда, намного более прибыльное.
Броуди был счастлив, наблюдая, как процветают братья. Он попытался вложить деньги в фирму Тори, но она отказалась, предпочитая оставаться независимой. Броуди даже испугался задним числом: ему никогда не приходило в голову, что стремление к независимости может помешать ей выйти за него замуж.
Тори подвела его к широкому окну, выходящему на холмы. Перед ними расстилался прекрасный вид цветущей Виноградной долины. Некоторое время они молча стояли, держась за руки, потом Броуди напомнил:
– Ты хотела мне что-то сказать?
Тори не знала, с чего начать. За последний год Броуди очень изменился. Но воспримет ли он еще одну перемену в своей жизни?
– Тори, в чем дело?
Она решила начать издалека:
– Ты знаешь, что случилось с Рейчел?
– Я слышал, что Кевин Пат разорился на какой-то интернетовской авантюре.
Тори кивнула:
– Отец сказал, что банк забрал у него за долги все виноградники и винодельню.
– Значит, Рейчел осталась без работы? Что ж, она получила то, что заслуживает. Не думаю, что кто-нибудь здесь захочет иметь с ней дело.
– Жаль, что не удалось привлечь ее к суду за манипуляции с компьютером в «Хоукс лэндинг».
– Ты же слышала, что сказал помощник прокурора: не хватало улик. – Броуди взял ее за плечи и посмотрел прямо в глаза: – Ты хотела поговорить со мной о Рейчел?
– Нет, не совсем. Отец с Кэтрин скоро будут здесь – я пригласила их к нам на ужин.
– Неужели? Зачем? – Отец и Кэтрин ужинали у них каждое воскресенье, но никогда в середине недели. – Что случилось?
– А почему ты решил, что что-то случилось?
– Мы женаты почти год. И ты не обманешь меня, заговаривая язык мелочами.
– Я пригласила отца, чтобы сказать ему… – Тори сделала глубокий вдох и наконец выпалила: – В общем, он скоро станет дедушкой!
Броуди уставился на Пини, лежащего у их ног, затем медленно поднял на нее глаза:
– Ты беременна?
– Нет, дорогой. Мы беременны. – Тори попыталась улыбнуться. – Ты не слишком расстроен? Я понимаю, мы никогда не говорили о том, что надо бы завести ребенка. Это произошло неожиданно…
Он обнял ее и крепко прижал к себе.
– С чего ты взяла, что я расстроюсь?
Она посмотрела в его голубые глаза, которые так любила.
– Ну, видишь ли… Жена, дом, бизнес с девяти утра до пяти вечера, а теперь еще и ребенок… Твоя жизнь превратилась в то, что тебе раньше весьма не нравилось.
– Тори, клянусь, я никогда не знал, чего хочу от жизни, пока не встретил тебя. – Он поцеловал ее в лоб. – Мне очень нравится моя жизнь. Я хочу семью. Большую семью!
– Я рада. Наверное, нужно было обсудить это заранее, но, пока длился суд над Бардзини, я все не решалась начать этот разговор.
– Позволь мне сказать тебе кое-что. Когда тебя подстрелили, Эллиот, Алекс и я действовали, как команда «тюленей». По крайней мере, мне так казалось. Мы делали то, что должны были делать: отвезли тебя в больницу, Пини в ветеринарную лечебницу, а семейку Бардзини к шерифу. Но потом я понял, что между командой и семьей огромная разница. Наши действия диктовались любовью, а не военной выучкой. Мне стало ясно, что именно Эллиот и Алекс – а не команда спецназа – мои братья, что военная служба была для меня заменой семьи. Я все время искал острых ощущений, потому что не знал нормальной жизни.
Тори почувствовала, что сейчас заплачет. Почему она решила, что он будет не рад? Он сам пришел к осознанию необходимости иметь нормальную семью.
– Ты хочешь мальчика или девочку? – спросила она, улыбнувшись сквозь слезы.
Броуди положил руку ей на живот.
– Какая разница? Я хочу здорового ребенка. Это все, о чем я прошу. – Он внимательно посмотрел на нее. – Значит, твой отец придет к нам, чтобы услышать эту новость. А как же мои братья?
– Разве я не сказала? Будущие дяди привезут продукты. Я слишком занята, чтобы заниматься этим.
Броуди рассмеялся.
– Ты маленькая ведьма. Надеюсь, тебе понравится быть беременной: я хочу, чтобы у нас была большая семья.
