Ознакомительная версия.
– Как?! – вскочил Самохин. – Вы возвращались домой?! И только сейчас мне об этом говорите?! Ирина Юрьевна, вы хоть понимаете, что это многое меняет?
– Что меняет? – испугалась она. – Но это же такая мелочь, я ничего не делала, только забежала на кухню и положила покупки в холодильник. И сразу пошла обратно, к Тане…
Адвокат тоже заерзал на стуле. Он был страшно недоволен и бросал на свою подопечную пронзительные, недобрые взгляды. Женщина, не понимая этих знаков, окончательно растерялась:
– Я ничего там не брала, честное слово! И когда заходила, все замки были заперты, как я их оставила, а вещи на месте!
– Во сколько вы вернулись? – зло спросил Самохин. – Вы хоть понимаете, какие проблемы мне создаете? По-вашему, это игрушки?! Во сколько?!
– Не помню!
– Когда вы вернулись в приемную, ваша дочь еще была у врача или уже дожидалась вас?
– Дожидалась, – обрадовалась Ирина.
– Так это было уже после часа дня?
– Не может быть, – пробормотала она, сразу забеспокоившись. – После часа?
– Это ваши собственные показания. Вы с дочерью вернулись домой в час двадцать пять, и к тому времени квартира уже была ограблена.
– Наверное, я заходила домой не в час, – прошептала Ирина. – Раньше… Около полудня, вероятно… Но это были какие-то пять минут… Всего пять минут!
– Ей нужно время, чтобы вспомнить поточнее, – вмешался адвокат, видя, что та окончательно пала духом. – Дайте нам небольшой перерыв. Она успокоится и все вспомнит.
– Как это могло быть в час? – продолжала бормотать Ирина, ни к кому конкретно не обращаясь. – Тогда они бы не успели вывезти вещи… Значит, я была там в полдень. И сразу, как я ушла, они взломали дверь Следили, наверное?
– Замки взломаны не были, – бросил Самохин. – Ирина Юрьевна, у вас есть ключи от квартиры, где проживал ваш бывший супруг со второй женой?
Та посмотрела на него как на персонаж из дурного сна. И твердо ответила, что ключей у нее нет.
– Вы в этом уверены? Может быть, после развода забыли отдать ему связку?
– Ничего я не забывала и вообще ходила туда редко. Там жили его родители, – отрезала она. – А я не хожу в гости без приглашения. Зачем вы спрашиваете меня о каких-то ключах? Что, их тоже ограбили?
– Напротив, им кое-что подбросили. – Самохин закрыл папку и встал. – Я жду вас после обеда, Ирина Юрьевна. Надеюсь, к тому времени вы приведете свои воспоминания в порядок.
Даже когда он вышел из кабинета, его продолжал преследовать затравленный взгляд женщины. И он от души понадеялся, что его коллеге удастся завершить начатое.
Ирина тоже вознамерилась уйти, но ее попросили задержаться.
– Собственно, это я вас вызывал, – заметил хозяин кабинета. – А у моего коллеги было к вам только несколько мелких вопросов.
– Ничего себе мелких. – Она неохотно опустилась на стул. – Я уж чувствую, что вы все ополчились против меня.
– И напрасно, – возразил тот. – Мы просто-напросто сопоставляем факты. Ирина Юрьевна, я цитирую ваши собственные показания. Утром в субботу вы получили от кого-то телеграмму, заключавшую незнакомый вам адрес. Само по себе странно, не правда ли? Вы сразу решили выяснить, что это означает, и поехали по этому адресу, бросив все дела.
– Да, – подтвердила Ирина. – Я почувствовала неладное.
– И ровно в два часа пополудни, по вашим словам, вы уже встретились со своим бывшим супругом. Так?
Утвердительный кивок.
– Вы пробыли у него в квартире полчаса, поговорили о каких-то семейных проблемах… Никакой ссоры или выяснения отношений не было.
– Да, на этот раз обошлось, – согласилась Ирина. – Все это я уже рассказала и подписала. Зачем вы переспрашиваете?
– Сегодня меня интересует кое-что другое. А именно: ваши перемещения по квартире.
– Да как я могу это помнить? – возмутилась женщина.
– Вы даже не помните, где происходил разговор?
– То есть как не помню? В комнате, конечно. Я вошла, села на диван и…
– Муж впустил вас без возражений? Он вас ждал?
– Конечно, – фыркнула Ирина. – Зачем бы он стал посылать телеграмму, если не желал меня видеть!
– То есть он не сопротивлялся тому, чтобы вы вошли в квартиру. Пригласил вас в комнату, усадил, и вы мирно поговорили о семейных делах. Верно?
Она согласилась, что все так и было.
– Вы предъявили ему телеграмму? Он сам признался, что послал ее, или это были только ваши догадки?
– Я показала ему телеграмму и спросила, неужели нельзя было позвонить, ведь это куда проще. А он сказал, что никакой телеграммы не посылал. – Ирина позволила себе иронически улыбнуться. – Да я не удивилась, что он все отрицает. Виталий постоянно врал. Он просто не мог удержаться от лжи, такая уж у него была натура.
– Давайте вернемся к его собственным словам. Значит, он сказал, что телеграммы не посылал. Что было дальше?
– Ну, – женщина немного смутилась, – я его упрекнула во лжи, конечно. Но до настоящей ссоры у нас не дошло.
– А что вы называете настоящей ссорой, Ирина Юрьевна?
Снова вмешался адвокат. Из розового он стал красным, ему было душно, и он явно не получал удовольствия от всего происходящего.
– Вопрос отношения к делу не имеет, – сказал он. – Это семейные проблемы, и они совершенно не касаются смерти Виталия Ивановича…
– Уж позвольте мне об этом судить, – возразил следователь. – Касаются, и очень тесно. Мне уже не раз приходилось слышать, что вы, Ирина Юрьевна, позволяли себе рукоприкладство в отношении своих домашних. Это и называется настоящей ссорой?
Женщина вскочила, тут же села, приоткрыла рот… и горько заплакала. Это было так неожиданно, что мужчины растерялись. На столе у следователя стоял стакан с водой, но ему даже в голову не пришло предложить его Ирине. Она качала головой, терзала носовой платок, превратившийся в лохмотья, и сдавленно причитала, что не стоит жить после всего, что на нее свалилось. Сперва развод, потом грабеж, потом смерть мужа, единственная дочка ее ненавидит, а теперь еще и такие оскорбления…
Успокоить ее не удалось. Остальную часть показаний снимали под непрерывные всхлипы, истеричные угрозы покончить жизнь самоубийством и нерешительные протесты адвоката, который утверждал, что его подопечная находится в невменяемом состоянии и ее необходимо отвезти домой.
– Он отказался от телеграммы? Да или нет?
– Да, да! Но он врал!
– Как телеграмма оказалась на его столе? Почему была смята?
– Я понятия не имею. Наверное, потеряла ее… А он потом поднял.
– На ней только ваши отпечатки пальцев. Вы смяли ее и положили на стол?
– Бросила я ее! – прорыдала Ирина. – Когда он стал упорствовать, я скомкала телеграмму и бросила комок ему в лицо! И что тут такого? Вы бы тоже бросили, если бы вам так нагло врали! Я разозлилась – зачем было ехать через весь город, торчать в пробках, переживать, чтобы напороться на такое наглое вранье!
Ознакомительная версия.
