Боль была ужасная. Казалось, Шона измолотили досками. У него болело все — голова, плечи, спина…
Он лежал в темноте. Увидев Мэгги, Шон собрался с силами и пополз к ней.
— Скажи мне только одно: где он? — спросил Шон.
— Не знаю. Уверена только, что он вернется.
Шон обнял Мэгги и зашептал ей на ухо:
— Знаешь, тебе придется все-таки это сделать. Превратить меня в свое подобие.
Она замотала головой:
— Нет, Шон, пусть уж Аарон возьмет меня и удовлетворится этим. Он сам мне говорил, что желает этого.
— Глупости! Никакой дар не удовлетворит его зверскую натуру. К тому же, если ему удастся нас побить или обмануть, он станет еще сильнее — как ты этого не понимаешь?
— Умоляю, Шон, не проси меня об этом. Я ведь люблю тебя, а состояние «перехода» почти равно смерти. Да это и есть смерть, если разобраться.
— Прошу тебя, Мэгги, сделай это для меня!
— Даже став вампиром, ты не сможешь его убить. Таковы правила, которые никто не может нарушить. Даже Люсьен. За такое деяние суд вампиров приговаривает к смерти.
Они снова услышали смех. За спиной у Мэгги появилась большая темно-серая тень, которая с каждой минутой обретала все более четкие очертания.
— Сделай это, Мэгги! Молю тебя!
— Нет, Шон, никогда, — ответила она, целуя его.
— Сделай это, Мэгги, хотя бы из любви к Господу, иначе пострадают десятки, если не сотни безвинных людей.
На его щеки капали ее слезы.
— Сделай это, Мэгги, прошу тебя!
— Нет, Шон, этого я не сделаю никогда.
Он привлек ее к себе и пристально посмотрел в золотисто-кошачьи глаза.
— Или сейчас, или никогда, Мэгги.
— Нет!
— Мэгги, я не собираюсь становиться вампиром всерьез. Только представь — я буду человеком, но с телом и замашками вампира!
— Шон, тут трудно сказать что-либо определенное. Когда мужчине вводят тинктуру, он чаще всего становится умалишенным. И начинает убивать.
— Но других шансов у нас нет — ты это сознаешь?
И тогда Шон почувствован у себя на горле ее зубы. Они напоминали стальные гвоздики. Отравленная ими кровь расходилась по его венам.
Неизвестно, сколько прошло времени, но Шон ощутил в себе гигантские силы. Он стал словно шаровая молния.
Прошла еще минута — или несколько минут, — и Шон увидел, как на диване начали обозначаться руки, ноги, плечи и голова. Это был Аарон.
Он нарушил правила и набросился на своего собрата.
Шон оборонялся. Аарон Картер был вооружен огромным ножом, и шансов у Шона, отбивающегося от него, почти не было. Пропустив сильнейший боковой левый, он некоторое время приходил в себя.
Но постепенно Шон стал приноравливаться к Аарону.
Тот, перехватив нож поудобнее, снова пошел на него.
Мэгги пыталась помешать Аарону. Она стояла у него за спиной, отклоняясь то влево, то вправо. Не участвуя в схватке непосредственно, Мэгги отвлекала внимание Картера.
Шон, почувствовав, что у него появился сильный союзник, сам пошел в наступление на вампира. У Картера имелось преимущество — он был вооружен широким длинным ножом-мачете.
Неожиданно, с порывом ветра, в комнату вихрем ворвался Люсьен:
— Собираетесь биться? Но только один из вас вооружен клинком. Это непорядок. В таком случае возьмите и вы клинок, Кеннеди. Вообще-то дуэли у нас не допускаются, но у вас с Картером такие глаза, что примирение между вами вряд ли возможно, а потому мы готовы пойти вам навстречу. Тем более у Кеннеди есть в футляре кавалерийская сабля, о которой он почему-то забыл. Уверен, оружие предков придаст ему силы. Что у вас, Картер?
— Нож-мачете.
— Ну что ж, как в таких случаях говорят — с Богом!
Они сошлись в библиотеке, где люди, чтобы не мешать им, жались по стенам.
Помахивая саблей, Шон ждал, когда Аарон атакует его. Как только Аарон напал на Шона, их клинки со звоном скрестились.
Оружие у Аарона было более тяжелое и широкое. Сабля же Шона, более легкое оружие, в руке поворачивалась быстрее.
— Шон! — душераздирающим голосом крикнула Мэгги, когда Аарон размахнулся.
Аарон с размаху нанес удар. Шон отразил его, а потом по-кавалерийски взмахнул саблей, больше действуя при ударе кистью и предплечьем, чем плечом. Все затаили дыхание.
На долю секунды в глазах Картера мелькнули испуг и удивление, после чего голова с чавкающим звуком слетела у него с плеч — острая сталь перерубила мышцы, хрящи и сухожилия.
Шон отшвырнул дымящуюся от крови саблю. К нему бросилась Мэгги и стиснула его в объятиях.
— Боже, Шон, что ты сотворил!
— Что ж, теперь появился еще один убийца, — мрачно обронил Шон.
— Господи, Шон, ты не понимаешь…
— Мэгги, пока мы живы. Хотя у нас в доме есть убийца, больше никто здесь никого не убьет. Теперь, после всего случившегося, мы должны приложить все свои силы, чтобы жить иначе!
Шон подошел к окну. Выли включенные во всю мощь сирены съезжавшихся к дому полицейских автомобилей. Отвернувшись от окна и слегка покачиваясь от усталости и напряжения, Шон пошел искать Люсьена. Но его уже нигде не было.
Не прошло и минуты, как в дом хлынули офицеры полиции. Впереди шел Джек с перебинтованной головой. Среди офицеров были и важные шишки — например, шеф Дэниэлс. Шон что-то говорил, что-то объяснял, но чувствовал себя прескверно — голова у него раскалывалась, мысли путались.
Внезапно Шон рухнул ничком на ковер, и у него все померкло перед глазами.
Мэгги не говорила ему, что вампиры иногда теряют сознание.
Время шло быстро.
Через неделю Дэниэл Кеннеди выписался из госпиталя. Мэгги и Энджи были правы: у него действительно оказалось легкое сотрясение мозга.
Шона тоже выписали. Он лежат в одной палате с отцом.
Газеты захлебывались, расхваливая подвиги Шона и Мэгги. Журналисты считали, что они избавили Новый Орлеан от современного Джека Потрошителя.
Дело закончилось, как и все дела об убийствах, довольно прозаически. Труп убийцы был доставлен в морг, откуда, правда, при невыясненных обстоятельствах исчез. Его заменили другим — тоже обезглавленным, — и никто не знал, куда он вдруг делся. В сущности, в этом не было ничего удивительного, поскольку доктор Пьер, светило местной судмедэкепертизы и главный смотритель морга, находился в это время в больнице с сотрясением мозга и поэтому не контролировал персонал.
Как ни странно, узнав о похищении трупа, Пьер особой ярости не выказал.
Короче говоря, инцидент так или иначе был исчерпан. Одно было плохо: у жителей города возникло по поводу этого дела множество вопросов, на которые не находилось ответов.
Всех очень занимал труп: граждане не понимали, куда он исчез и почему так и не был найден.
Однако не прошло и пары недель, как обо всем этом стали забывать.
