Ники немного передохнула, а когда снова подняла голову, то увидела, что свет начинает меркнуть. Видимо, приближался вечер, и полоса света, проникающая в черную пасть вулкана, начала уменьшаться. Значит, скоро здесь наступит непроглядная тьма.
Ники решила все силы бросить на то, чтобы взобраться по отвесной скале. Прижавшись к ней, она стала руками и ногами нащупывать небольшие выступы, за которые можно было уцепиться. Вот только острые края этих выступов до крови царапали кожу.
Хороший альпинист никогда не смотрит вниз, а Ники и не испытывала желания сделать это, пока карабкалась по стене вверх. Внизу она оставляла чернильно-черную темницу. Ники сосредоточила все усилия на том, чтобы добраться до полосы света. А когда она сделает это, чертов клоун может провалиться в преисподнюю.
— Негодяй, — пробормотала она.
Ники удалось преодолеть уже почти половину отвесной стены, как вдруг выступ под ее ногой обвалился. Она попыталась удержаться на скале, однако через мгновение и вторая ее нога сорвалась, и Ники повисла, чувствуя, как боль терзает ее раненую руку. Она хотела было чуть передвинуть ее, чтобы хоть немного успокоить боль, но и этой ошибки было достаточно, чтобы сила притяжения, с которой она так долго боролась, победила ее. Ники упала туда, откуда только недавно рискнула начать восхождение.
Гул в голове становился невыносимым. Ники посмотрела наверх — свет исчезал так же быстро, как уходит вода во время отлива.
Она смотрела, а полоска света становилась все уже и уже — шесть дюймов… три дюйма… два… один…
Когда наступила полная темнота, Ники запрокинула голову и закричала.
Стоя в ванной перед туалетным столиком, Кэтрин вдевала в ухо серьгу, как вдруг тишину разорвал дикий вопль. Она резко обернулась, а потом побежала в спальню. Все было тихо, только из сада за окном неслись крики птиц. Кэтрин прислушалась, но до ее слуха донесся лишь тихий стон.
«Успокойся», — говорила она себе, понимая, что это не поможет. Этим вечером ее нервы были напряжены до предела. Цвета на острове были вдвое ярче, а звуки — вдвое громче, чем она привыкла.
Подойдя к шкафу, Кэтрин придирчиво осмотрела себя в зеркало. Голубое платье она носила еще при Элиоте, который казался ей теперь очень давним воспоминанием. Половинки лифа платья, напоминающего саронг, перекрещивались впереди и завязывались сзади на шее. Шелк как перчатка облегал ее фигуру. Юбка с разрезом от колена доходила до лодыжек. Это было простое и элегантное платье, а сверкающие золотые серьги с сапфирами прекрасно дополняли его.
Сев на кровать, Кэтрин надела босоножки, а потом подошла к балкону. Ощущение того, что она находится в волшебном царстве, не проходило. Знойная красота тропиков была новой, но все же немного знакомой для нее. Она появилась на свет на этом острове посреди океана. Может, именно поэтому она так любила воду?
Через несколько минут Джек зашел за ней. Он был потрясающе хорош в белом костюме, черной рубашке и шелковом галстуке.
— Ого! — воскликнул он, оглядывая ее.
— Нет, это я должна сказать «ого!», — улыбнулась Кэтрин. — Ты надел костюм!
Джек опустил глаза на свою одежду.
— Ну знаешь, не такой уж я дикий. Ты готова? — спросил он, предлагая девушке руку.
И вновь у нее появилось ощущение волшебства.
Гавайская музыка заиграла в ту минуту, когда они спустились в ресторан, рядом с которым находился и ночной клуб. Одна стена ресторана выходила на пляж, освещенный воткнутыми в песок факелами. Зал ресторана был полукруглым, перед ним размещалась эстрада, окруженная пальмами и кустарником. Эти же растения образовывали в зале нечто вроде небольших беседок, в которых стояли плетеные стулья и столики с зажженными свечами.
Метрдотель повел их к столику, который Джек заказал заранее; Кэтрин обратила внимание, что почти все беседки были заняты. Но несмотря на это, обстановка в ресторане была интимной и романтичной. Со своего места они видели играющий на сцене оркестр. Кэтрин посмотрела на темневший невдалеке берег океана. Пурпурные языки заката лизали песок, мешаясь с оранжевым светом факелов.
— Как тут хорошо, — промолвила Кэтрин, глядя на Джека.
— Надеюсь, еда тут тоже неплохая, — отозвался он. — И музыку полинезийскую послушать можно.
— Очень мило с твоей стороны, что ты подумал об этом.
В его глазах играл отблеск факелов.
— Мне было приятно это делать.
— Ты вообще все замечательно устроил, Джек: и перелет, и отель — словом, все!
Упершись подбородком в ладони, Джек посмотрел на нее через столик:
— Не правда ли, отличный парень этот Джек!
Подражая ему, девушка приняла такую же позу и заглянула Джеку в глаза.
— Да уж, так и есть, — согласилась она.
Внезапно столик осветился яркой вспышкой. Обернувшись, они увидели молодого японца с фотоаппаратом, который стоял совсем рядом.
— Здравствуйте, — приветливо поздоровался он. — Это был отличный снимок. Подойду к вам попозже, чтобы показать фотографию.
Как только он удалился, к столу подошла улыбающаяся молодая официантка с черными, до пояса волосами. Вечер продолжался, им устроили «праздник для двоих». Вскоре два официанта принесли огромное блюдо, занявшее почти весь стол, с самыми популярными гавайскими закусками — здесь была и свинина, и морские деликатесы, и экзотические фрукты, и несколько сортов местного хлеба, и, наконец, какие-то диковинные орехи.
Осматривая незнакомые блюда, Кэтрин и Джек все время подшучивали друг над другом и смеялись. У Кэтрин никогда в жизни не было столь удивительного вечера, никогда не испытывала она таких чувств, как сейчас. Девушка то и дело поглядывала на Джека, все еще дивясь и радуясь тому, что они вместе, и чувствуя, что ее любовь к нему, которую она так тщательно скрывала, становится все сильнее.
Улыбающаяся официантка принесла десерт с подожженным коньяком как раз перед тем, как погасили свет и начались развлечения. Четверо музыкантов выбежали на освещенный факелами пляж и принялись выстукивать на барабанах зажигательную мелодию. Толпа стала прихлопывать им в такт, и вскоре две группы полинезийских танцоров, состоящие из мужчин и женщин, покачивая бедрами, потянулись к музыкантам с эстрады.
Одетые в яркие желтые и красные костюмы, с украшенными зелеными листьями волосами и венками на шеях, выступающие в экстазе исполняли национальные танцы. Когда первый номер программы был завершен, публика стала неистово аплодировать танцорам, на смену которым пришли другие, исполняющие церемониальные танцы, а также солисты, выступающие в номерах с огнем и саблями.
