Было уже четыре часа дня, и в «Денни'з» было приятно-спокойно. Он увидел ее сразу; она принимала заказ у посетителя с двумя маленькими детьми и улыбалась им, когда несла подушечки, которые положила на их стулья. Сегодня она не завязала свои рыжевато-белокурые волосы, и они падали на плечи, заколотые двумя черепаховыми гребенками; в короткой черной юбке и белой блузке она выглядела прелестно. Лорен опять улыбнулась, погладив по головке одного из малышей, обернулась. Тогда она увидела Майка, и ее улыбка стала еще шире.
– Эй! – крикнула она, направляясь к нему. – Что вы здесь делаете?
– Мне нужно быть в Лос-Анджелесе, вот я и зашел повидаться с вами, – ответил Майк честно.
Она покраснела, но он заметил, что ей приятно.
– Спасибо еще раз за мишку, – сказала она. – Это сделало Рождество таким радостным для Марии.
– Мне бы хотелось увидеть Марию. Мне кажется, она потрясающий ребенок.
– Правда? – обрадовалась Лорен, но потом ее глаза погрустнели. – Хотя, я не уверена… Вы же знаете… У Марии свой распорядок дня, и у меня – тоже. Много сложностей с нянями, и вообще…
– Когда вы кончаете работу? – спросил Майк.
– В половине пятого, через полчаса.
– Хорошо. Я вас подожду.
– О'кэй, – согласилась она все еще нерешительно.
Хотя солнце светило ярко, для Лос-Анджелеса день был прохладным и на Лорен был красный отделанный мехом жакет.
– Мой рождественский подарок самой себе, – сказала она, когда Майк восхищался им.
Майк вспомнил великолепную меховую куртку Арии, которая стоила целое состояние и за которую, в случае, если она не станет наследницей, должен заплатить Карральдо, и подумал, какой несправедливой может быть судьба.
– О'кэй, – сказал он. – Что мы будем делать теперь?
– Я должна забрать Марию у няни.
– Отлично. Давайте. Я поеду за вами на машине. Она жила в квартире на верхнем этаже в старом квартале, недалеко от бульвара Вентура, в Студио-Сити, и Майк помог ей донести вещи Марии и коляску, а Лорен несла ребенка.
– Она такая хорошенькая, – сказал он, когда Мария улыбалась ему через плечо Лорен.
– Самая хорошенькая, – согласилась она откровенно. Это была типичная лос-анджелесская квартирка с жилой комнатой, столовой и кухней.
– Здесь только одна спальня, – сказала ему Лорен. – И ванная комната. Но на данный момент нам этого достаточно, правда, Мария? Хотите кофе, пока я приготовлю ужин? – спросила она.
Мария ползала в своем манеже, пробуя своими растущими зубками игрушки. Она, конечно, прелестный ребенок, думал Майк, с густыми темными волосами и большими голубыми глазами. Мария поймала его взгляд и улыбнулась ему, вытягивая большую тряпичную куклу из-под своей ноги.
– Эй! – позвал он. – Эй, Мария! Она улыбнулась ему опять.
– Сколько ей уже? – спросил он, когда Лорен поставила перед ним чашку кофе.
– Почти восемнадцать месяцев.
– Она очень смышленая. Ну а куда вы хотите пойти пообедать? Во французский, итальянский, китайский или японский ресторан?
Лорен засмеялась.
– Откуда вы знаете, что у меня сегодня выходной?
– Я не знаю, – усмехнулся он. – Я просто надеюсь.
– Я должна договориться с беби-ситтером, – произнесла она с сомнением. – И у меня нет ничего нарядного, что можно было бы надеть.
– Я сам ненавижу долго одеваться, мы поедем куда-нибудь, где можно в джинсах – вот и все.
Она вздохнула, но улыбнулась ему.
– Вы очень добрый человек, Майк.
– Ерунда, – сказал он, усмехнувшись. – Я настырный журналист, помните?
– Помню. Я хотела спросить вас о Поппи, но мы можем поговорить за обедом.
Она посадила Марию в высокий стульчик, и Майк смотрел, как Лорен начала ее кормить. Было что-то озадачивающее в ребенке, но он не мог понять что. Что-то не так…
– Я лучше пойду. Мне надо сделать несколько звонков. Я заеду за вами в половине восьмого. Идет?
– Отлично, – сказала она. – Я буду готова.
Они поехали в маленький французский ресторанчик на Мельрез, и Лорен была так очевидно довольна, что он воодушевился. На ней было простое темно-голубое шерстяное платье с широким белым кожаным ремнем, который подчеркивал ее тонкую талию; ее длинные рыжевато-белокурые волосы падали красивыми волнами, а легкий макияж подчеркивал ее серо-голубые глаза.
– Вы не можете себе представить, какое это для меня удовольствие, – сказала она ему честно, – я нигде не была с тех пор, как родилась Мария.
Майк заметил, что она сказала «с тех пор, как родилась Мария», а не «с тех пор, как умерла мама». У Лорен оптимистический взгляд на вещи, и он надеялся, что это поможет ей, когда она услышит, что не станет наследницей Мэллори. Она слушала как завороженная, когда он рассказывал ей историю Поппи – то, что теперь знал сам.
– Бедная Поппи, – вздохнула она. – Кажется, ее просто преследовали несчастья. А что случилось потом?
– Я еще не знаю, – ответил он со вздохом. – Но, кажется, догадываюсь, кто знает. Вот почему я и вернулся в Калифорнию. Я хочу встретиться с ним завтра утром. Но, понимаете, Лорен, боюсь, что нет надежды, что вы имеете какое-то отношение к Поппи. Имя Мэллори может быть просто совпадением.
– Я никогда по-настоящему не верила в это, – сказала она честно. – Это был бы слишком неожиданный поворот судьбы – как выиграть в Лас-Вегасе. Надеюсь, Ария получит деньги; похоже, она нуждается в них.
– Не больше, чем вы, – ответил он, думая о ребенке. – Лорен, что-то не так с Марией?
Она уронила вилку от неожиданности.
– Что вы имеете в виду? – спросила она, нервничая. Он взял ее руку.
– Если что-то не так… почему бы вам не рассказать мне?
Лорен посмотрела на их соединенные руки, а потом на него. Его глаза были такими понимающими; она почувствовала, что может доверить ему свой секрет.
– Я точно не знаю, что это, – ответила она тихо. – Мне иногда кажется, что-то не так с ней… умственно. Она просто не отвечает, понимаете, и не пытается говорить. Большинство детей ее возраста уже лопочут «мама» и «папа» и пытаются освоить новые слова и звуки, но Мария молчит.
Теперь он понял, что смутило его. Ребенок не произнес ни звука за все время, пока он был там.
– А вы что-нибудь делали? – спросил он.
– Ничего. Я просто боялась думать об этом, признаться даже себе. Вы первый человек, кому я сказала, – добавила она, и слезы блеснули в ее глазах. – Я боюсь, что ее заберут у меня, понимаете, и поместят в один из этих домов. А я даже не могу заплатить за уход или врачам. Может быть, я просто оттягиваю тот страшный день, но я не могу потерять ее, Майк, Мария это все, что у меня осталось.
Она посмотрела на него умоляюще.
– Я понимаю, вы скажете, что я не права, но я не думаю, что это приносит много вреда. Ведь она еще совсем маленькая.
