Анна Малышева - Стриптиз перед смертью

– Боюсь, что вы это всем расскажете. Я буду выглядеть ее сообщником.

– Сообщником?

– Я не один знал, что она любовница Ибрагима. – Мухамед, казалось, был смущен. – Знали еще несколько человек. Но все молчали. Даже близким не говорили. Такие вещи лучше сохранять в тайне. Зачем портить девушке жизнь? Вдруг образумится? Ей сватали трех женихов на родине. Она всем отказала, потому что любила этого негодяя. Для ее семьи известие об этом было бы большим ударом. Это страшный позор. Поэтому я молчал и все молчали.

– Откуда же вы все-таки узнали это?

– Она училась в Москве, Ибрагим в то время приезжал… Тогда они и сошлись. Я случайно узнал, некстати вошел в комнату. Когда она позвонила и попросила принять ее, я сразу понял, зачем, ей нужно в Москву.

– Почему же она не захотела остановиться у любовника?

– Все сразу бы вышло наружу!

– Она могла быть его сообщницей?

– Фатиха? Она была чистая девушка, – запротестовал Мухамед. – На мертвую все можно свалить, но я утверждаю – она не могла ни украсть, ни предать. Тем более убить. Нет-нет, это невозможно!

– Как вы думаете, насколько был с нею откровенен Ибрагим? Она могла знать об убийствах?

Мухамед засомневался, хотя Фатиха вообще в последние дни была очень печальна и подавлена. Ему иногда даже казалось, что она сходит с ума. Было очень тяжело смотреть на нее. Он и теперь не может прийти в себя. Какая страшная смерть! Какой позор! И все это придется как-то сообщить ее отцу… Единственная дочь! Умница, в Москве училась…

– Значит, все случившееся было для вас полной неожиданностью?

Мухамед сказал, что иначе и быть не могло! Иначе он бы помешал ей! Но она так спокойно себя вела… Он думает, что она заранее обдумала этот поступок. Вела себя так, словно все предусмотрела.

Наверное, она решила умереть еще накануне, когда узнала, что Ибрагим арестован. Она была очень предана этому негодяю. Наверное, поняла, что его не ждет ничего хорошего. А может, вдруг увидела, в каком позоре жила до сих пор.

– Хорошо Подпишите здесь.

Мухамед подписал протокол допроса и умоляюще посмотрел на следователя.

– Нельзя ли мне увидеть этого мерзавца?

– Зачем?

– Из-за него погибла Фатиха… Вы ему сообщите?

– Подумаем.

– Скажите ему… Если у него есть хоть капля совести, он во всем сознается.

– Он и так во всем сознался. Сейчас мы поедем на вашу квартиру. Надо осмотреть вещи покойной.

– Пожалуйста. Но я все же прошу вас – сообщите Ибрагиму. Может быть, это произведет на него впечатление и он еще в чем-нибудь сознается Я уверен, что это далеко не все.

– Вот как? А мне иногда кажется, что этого уже слишком много.

Мухамед пристально посмотрел на следователя, но не спросил, что тот имел в виду. Сунул в пепельницу дотлевший до фильтра окурок и сказал, что готов ехать.

– Это все вещи вашей подруги?

– Я не знаю. – Лена стояла у окна, прислонившись бедром к подоконнику, рука лежала на голове сына. Мальчик сегодня не отходил от нее ни на шаг, возможно потому, что с Иссой было невесело. На полу стояла сумка Фатихи, оттуда высовывалось тряпье, обувь, арабская газета. Все лежало вперемешку.

– Вы жили с ней в одной комнате?

Она подтвердила.

– Вы меня арестуете?

– За что? – изумился он.

– В прошлый раз вы хотели…

– В прошлый раз все обстояло куда хуже, чем теперь, А может быть, лучше. Все же садитесь.

Она неохотно пересела на постель, мальчик терся рядом, с любопытством рассматривая незнакомого человека.

– Ваш сын? – спросил следователь.

– А чей же?

– Муж не приехал?

– На днях жду.

– Не передумали? Поедете в Сирию?

– Наверное. Вы хотели об этом со мной поговорить? – с вызовом спросила она.

Следователь подумал, что в этой девушке что-то изменилось. Она держалась куда спокойней и уверенней, чем в прошлый раз. Говорила смело, напористо, язвила. «И попробуй выясни, почему она сегодня такая… – подумал он. – Опять скажет, не знаю»…

– Вы видели, как все это произошло?

Лена ответила, что спала. Все это случилось очень рано. Ей сообщил Абдулла Нельзя сказать, чтобы они с этой девушкой дружили. Они едва познакомились. Она очень хорошо говорила по-русски, но рассказывала о себе мало. Зачем Фатиха приехала в Москву, не знает.

– Она не упоминала, что приехала к любимому человеку?

Лена замерла. Он увидел в ее глазах знакомое выражение – испуг, замешательство… Потом медленно и неуверенно кивнула.

– Так или нет?

– А откуда вы знаете?

– Значит, да?

– Да. – Она вдруг очень взволновалась, шепотом попросила:

– Только не говорите никому, что я вам сказала.

– Она делала из этого тайну?

Девушка медленно перевела взгляд на дверь. Следователь понял:

– Нас не подслушивают. Почему она скрывала цель своего приезда?

Молчание.

– Потому, что человек этот был женат? Она, казалось, была потрясена.

– Откуда вы знаете? – выдавила она наконец.

– Представьте, об этом мне рассказал Мухамед, ваш родственник. И кстати, это признание ему тоже далось нелегко.

– Он знал?

– Да. Что она рассказывала вам об этом человеке? О своем любовнике?

– Ничего…

– Вы боитесь мне говорить или ничего не знаете?

– Это была несчастная любовь, которая сломала ей жизнь. Больше ничего не знаю.

– Вот как. А вчера вечером она вам ничего об этом человеке не рассказывала? Ничем не намекнула, что собирается совершить самоубийство?

Лена сказала, что Фатиха ничем себя не выдала, и повторила свою просьбу – не упоминать, что это она сказала про любовника! Следователь обещал, что не скажет. Об этом любовнике, оказывается, все знали, но скрывали это друг от друга.

– Я не думала, что это так широко известно, – удивилась Лена. – Она сама полагала, что никто не знает.

– Она ошибалась. Так что же, вы действительно ничего не можете мне сообщить об этом человеке?

– Я ничего не знаю.

– Она не говорила вам вчера, что этот человек попал в беду?

– Кто?.. – Лена от изумления даже приоткрыла рот, отчего ее лицо стало совсем юным, почти детским. – Не поняла…

– Ясно, значит, ничего она вам не говорила.

Девушка молчала, кусая губы, с недоверием глядела на следователя.

– Она не упоминала, что этот человек был… Скажем, невысоких моральных качеств?

– Она его любила.

– А то, что он был вором, не говорила?

– Я просто потрясена.

– Значит, вообще никаких откровений на этот счет вчера не было?

– Вообще никаких.

– Хорошо. – Он поднялся, кивнул ребенку, который в ответ начал широко улыбаться.

– Вы уже уходите?