— Что означала твоя последняя реплика?
— Потом, — сказала она и припала к его губам. Тут в дверь начала скрестись Энни. Мэтт чертыхнулся, повернулся, толкнул дверь, и собачонка рысью вбежала в комнату. За ней вошел Хьюго, прыгнул на кровать и разлегся на ней с видом хозяина.
— Как всегда, со своим личным зоопарком… — проворчал Мэтт, обменявшись с Хьюго красноречивыми взглядами.
— Любишь меня — люби и моего… — Она не закончила поговорку и улыбнулась.
— Знаю, знаю. К счастью для этого лохматого. Мэтт поцеловал бы ее снова, но Карли, вспомнившая о неотложных личных нуждах, отстранилась.
— Я сейчас, — пообещала она.
Карли прошла в ванную и закрыла дверь. Потом быстро почистила зубы, расчесала волосы и слегка подкрасила губы. Посмотрела в зеркало, осталась довольна результатом и почувствовала, что сердце у нее колотится, как у кролика, а живот сводит сладкой судорогой.
Дрожа от ожидания, она вернулась в спальню и застыла на месте. Мэтт, полностью одетый, но без ботинок, навзничь лежал на кровати и храпел, а рядом с его головой мурлыкал Хьюго. Карли, не веря своим глазам, подошла ближе только для того, чтобы убедиться, что Мэтт действительно спит мертвым сном.
Что за жизнь? Даже лечь некуда! Но хуже всего было то, что она перевозбудилась.
В углу стояла застеленная раскладушка Сандры, однако Карли на нее и не взглянула. О сексе придется забыть, но спать с Мэттом она все-таки будет. Да, будет.
Спящий Мэтт выглядел совсем мальчишкой. Милым, добрым, обворожительным и, как всегда, красивым и сексуальным. Улыбаясь при мысли о том, что бы сказал Мэтт, если бы услышал первую часть фразы, Карли надела пижаму, откинула край покрывала — сдвинуть Мэтта было нечего и думать — и улеглась рядом.
Потом выключила ночник, прижалась к нему и поцеловала в небритую щеку. Хьюго, лежавший с другой стороны, урчал, как моторчик.
— Ладно, я наверстаю свое утром, бесстыжие твои глаза, — прошептала она Мэтту на ухо.
И она сдержала обещание.
Утром Мэтт принял душ, оделся и спустился на первый этаж. Тем временем Карли заканчивала одеваться, сославшись на то, что хочет выпустить Энни во двор. Однако на самом деле ей хотелось, чтобы Мэтт принял удар на себя. Было рано, но шансы никого не встретить внизу равнялись нулю. Опыт подсказывал Карли, что эта чаша ее не минует.
С кухни доносились возбужденные голоса. О господи, похоже, там собрались все три сестры. Карли была готова поджать хвост и вернуться, но поняла, что это было бы проявлением трусости. Рано или поздно ситуация должна была повториться. Так что чем раньше она разрешится, тем лучше.
Подходя к двери, Карли услышала слова Лиссы:
— Ну что, правило «никакого секса под моей крышей» отменяется?
— Я забыл тебе кое-что сказать, — невозмутимо ответил Мэтт. — Понимаешь, это правило касается всех обитателей дома, кроме хозяина.
— Это нечестно! — запальчиво сказала Лисса, и тут Карли вошла на кухню.
Лисса, Дани и Эрин сидели за столом, а Мэтт, прислонившись к стойке, пил кофе. Четыре пары одинаковых кофейно-карих глаз тут же уставились на нее; одна пара невозмутимо, другие насмешливо.
— Доброе утро, — сказала Карли, опустив глаза и отчаянно стараясь не покраснеть.
— Доброе утро, — хором ответили ей.
Лисса откровенно улыбнулась, а Эрин и Дани подмигнули.
— Хочешь кофе? — спросил Мэтт.
— Спасибо.
Когда Мэтт отвернулся, Эрин широко улыбнулась и показала ей большой палец.
Через двадцать минут Карли и Мэтт сидели в его машине.
Утром, еще лежа в постели, Мэтт кое-что рассказал ей о ходе следствия. Оказалось, что Марша провела в Доме почти месяц; по документам выяснилось, что они с Карли были там одновременно. Более того, они одновременно лежали в лазарете. Двух других девочек звали Дженни Оуден и Сорайя Смит. Нужно было обнаружить следы этих девочек (точнее, женщин; одна из них была старше Карли на четыре года, другая на шесть) и срочно поговорить с ними.
— Думаю, в лазарете что-то случилось, — сказал Мэтт. — Это единственная связь, которая существует между тобой и Маршей. Тебе было восемь лет. Ты мало что помнишь. Но именно в этом заключается причина твоих кошмаров. — Он посмотрел на Карли и помедлил. — Как ты относишься к тому, чтобы съездить со мной в Дом и расшевелить твою память?
Она согласилась. Вскоре машина въехала в ворота Дома, располагавшегося на северной границе графства.
«Странно, что я не была здесь с того самого утра, когда за мной приехала бабушка», — думала Карли. Пока девочку не забрал социальный работник, она жила в Роки-Форде, городке еще меньше Бентона. Они с матерью были очень бедны; кроме того, у матери были проблемы с алкоголем. Чего уж там… Карли сама слышала, как соседка называла ее мать «вонючей алкоголичкой», хотя на самом деле до этого еще не дошло. Но тогда Карли этого не знала. Бабушка кое-что рассказала, когда Карли немного подросла.
Видимо, мать в подростковом возрасте была отчаянной девицей; она несколько лет носилась на мотоцикле с еще более отчаянным парнем и в конце концов ушла к нему, хотя была предупреждена, что домой тогда может не возвращаться. После рождения Карли парень начал катать кого-то другого, в конце концов разбился насмерть где-то в Теннесси, а ее бабушка, как и обещала, отказалась принять дочь назад. Но когда социальные работники нашли ее и известили, что брошенную Карли отправили в приют графства, старуха согласилась взять девочку. В конце концов она полюбила Карли, а Карли полюбила ее.
Однако восемь дней, прошедшие до приезда бабушки, были самыми одинокими и страшными в ее жизни.
Теперь эти низкие кирпичные здания казались ей даже симпатичными. Карли шла с Мэттом от автостоянки и с любопытством рассматривала их. Корпуса купались в солнечных лучах, вокруг раскинулись зеленые газоны, окружавшие футбольное поле и баскетбольную площадку. Одни дети гуляли, другие находились в корпусах. Кто-то смотрел телевизор, кто-то ходил по коридорам, а в одной маленькой комнате сидел на кровати мальчик, у которого болела голова.
Мэтт заговорил с пожилой женщиной, вышедшей им навстречу. Карли слышала отголоски разговора: «Доброе утро, шериф… Да, мне звонили… Это там». Но она не прислушивалась, потому что впитывала в себя окружающее, всасывала через кожу, скорее заново переживая случившееся, чем вспоминая его.
Она ощущала страх.
— Ты в порядке? — вполголоса спросил Мэтт, взял ее за руку и повел вслед за женщиной. Через минуту Карли пришла в себя, потому что он был рядом и его рука, такая надежная и сильная, поддерживала ее. Она кивнула и вскоре очутилась в комнате с поцарапанной деревянной стойкой, где детям давали лекарство. За стойкой виднелась серая металлическая дверь с квадратным стеклянным окошком. Она была открыта.
