так любила!
— Успокойся, моя девочка.
— Нет, нет, Боря. Я не твоя девочка. — Голоса девушки было почти не слышно. — Ты просто использовал меня. Как самую ничтожную вещь. Боря, как ты мог так поступить со мной?! Ты же для меня… — Катя запнулась на полуслове. — А ты мне все это время врал.
— Я тебе никогда не врал!
— Неправда! Ты сказал, что спас мою жизнь, когда вытолкнул из тонущего вездехода! А на самом деле ты спасал свою жизнь! Ты просто не мог допустить, чтобы я вытащила из машины рацию.
— Нет, Катя! Все не так! Пойми, вытаскивая рацию, ты бы погибла! С рацией в болоте у тебя не было ни единого шанса спастись. Ты бы вместе с ней ушла на дно! Я действительно тогда спас тебя.
— Неправда! Ты себя спасал!
— Катя, ты неправа! Помнишь тот день, когда я обнаружил «Гранатовый»? Зачем я вернулся за вами и привел вас?! Для чего? Со мной в тот момент была карта и компас. Я мог бы спокойно уйти один и без проблем добраться до базы «Сияние». Но вместо этого я вернулся за вами и привел вас на прииск. Хочешь узнать, почему я так поступил? Катя, я поступил так из-за тебя! Я ведь прекрасно понимал, что, если я не приведу вас на «Гранатовый», вы погибнете! У вас не было ни единого шанса спастись! Ни единого! Вы бы никогда не смогли выбраться из тайги без карты, оружия, продуктов, медикаментов, рации. Вы бы все погибли! Я не мог этого допустить! Весь мой разум тогда говорил, что я не должен возвращаться! Но я вернулся и тем самым поставил под угрозу свою жизнь. И будь у меня такой же выбор, я бы снова поступил так же! Катя, я поступил так из-за тебя!
Девушка молча стояла, а из ее глаз непрерывным потоком текли слезы, которые она вытирала мокрой ладошкой.
— Катя, ты мне недавно сказала, что чувствуешь, что мы созданы друг для друга, помнишь?
— Да, — тихо произнесла девушка. — Но это было совсем в другой жизни.
— Катя, послушай, я люблю тебя! Доверься мне! Мы выберемся из этой переделки! Дай мне свою руку, и мы уйдем отсюда вместе! Смотри, в этом мешке алмазов — целое состояние, хватит на всю жизнь не только нам, но и нашим детям и внукам. У меня есть надежный способ переправиться через границу. Мы получим паспорта любой страны мира, какой пожелаем. Мы будем свободными людьми! Катя! Нам никогда больше не придется выполнять чьи-то приказы и бороться за чьи-то идеи! Одно лишь твое слово, Катя!
— Боря, о чем ты говоришь?! Боря, я никогда не стану предательницей!
Девушка плакала.
— Боря, я майор ГРУ, и в этой операции я «дублер». Только что на моих глазах «номер один» провалился. Он оказался слабаком и сам прострелил себе голову. Сейчас я должна выполнить его работу!
— Ты «дублер»?! — Борис некоторое время изумленно смотрел на Катю. — Ну что ж, может, и так. Но, Катя, после встречи с тобой я понял, что жить без тебя больше не смогу. Послушай, Катя, пока буду жив, я никому и никогда не дам тебя в обиду! Ты слышишь, никому и никогда! Дай мне свою руку!
— Нет, нет, Боря!
— Катя, пойми, я не могу тебе сейчас всего рассказать! Просто не имею права!
— Боря, нет! Не надо ничего говорить! — Девушка мокрым кулачком потерла красные глаза, в которых блестели слезы. — Я никогда не смогу смириться с тем, что ты предатель!
В бункере повисла пауза.
Борис вдруг расслабился и улыбнулся.
— Да? Ну ладно.
Ему вдруг все стало безразлично. Легко и спокойно. Выбить у Кати из руки пистолет для него не составляло совершенно никакого труда. Но он и не думал этого делать. Он любил Катю. И любил больше жизни. Он вдруг почувствовал, что более ничего не изменит. Ничего. Теперь он точно знал, что прожить ему осталось лишь несколько секунд. И он решил не ждать.
— Кать, вот это последнее, что я хотел… — Он шагнул в сторону девушки.
— Боря, стой, стой на месте!
— Да нет, Катюш… я просто хочу… — Борис улыбался и шел к Кате, он и не думал останавливаться. Он прекрасно понимал, что сейчас произойдет, но тем не менее продолжал движение. Он шел к Кате. К своей любимой Кате.
— Катюнь…
— Стой! — девушка закричала, и в этот момент прогрохотал выстрел.
«Как странно, шоколад у нас стали делать соленый. Это же моя любимая “Аленка”, она всегда была сладкой, а сейчас вот почему-то соленая. Это мой Боря мне ее дал».
Катя внезапно опомнилась. Она сидела в бункере на полу и откусывала от плитки шоколада. Той самой, что совсем недавно дал ей Борис. И вдруг она поняла, что это слезы, которые беспрерывными ручьями льются из ее глаз, делают шоколадку соленой. Нестерпимо соленой. Катя подняла глаза. В паре метров от нее лежал ее самый близкий и родной человек. С простреленной грудью, из которой тонкой струйкой бежала кровь. Кровь цвета спелой вишни. Пуля вошла в самое сердце. А убийцей ее любимого, родного и самого близкого человека был не кто иной, как она сама!
Осознав это, Катя в беспамятстве бросилась на тело Бориса.
— Боря, Боренька, Боря… не-е-ет! — из груди девушки вместо крика вырывался только хрип. Ее лицо, руки и волосы, которые так любил Борис, были сейчас в крови. В его крови. Девушка не рыдала — она стонала.
И вдруг она вспомнила о пистолете. Нащупав возле себя макаров, девушка взяла его в руки и взвела курок. Нацелив пистолет в сердце, она приготовилась нажать на спусковой крючок.
— Боря, я не смогу расстаться с тобой. Никогда.
Но судьба распорядилась иначе. Чья-то рука в последний момент вдруг резко выхватила у Кати пистолет. Прозвучал выстрел. Но лимит роковых случайностей на сегодня уже был исчерпан. Пуля ушла в потолок. А перед Катей стояла удивленная Вика, в руках у которой был еще дымящийся пистолет. Тот, который должен был оборвать жизнь Кати. Вика изумленно смотрела на лежащего с простреленной грудью Бориса.
— Боря… он… он что, он мертв?! — растерянно выдавила из себя Виктория.
И вдруг, не выдержав, бросилась на грудь Бориса и зарыдала.
Август 1992 год. Побережье Балтийского моря. Юрмала.
Купальный сезон на Балтийском море короткий. Уже к середине августа пляжи пустеют, и только ветер гоняет по песку обертки от конфет и мороженого. В один из таких августовских вечеров на пустынном пляже на скамейке
