— Вряд ли! Он со мною не разговаривает ни о чем и ни о ком. Только об Андрее. Остальное его не интересует.
— Ну, ты женщина! Мне тебя не учить, как нужно подойти к мужчине! Стань нежной, слабой, раскаявшейся, посожалей о глупой молодости…
— Мам, все это уже было. Пройденный этап. Вася молча кладет трубку или откровенно хохочет. Он не возьмется помочь.
— А если я попробую с ним поговорить? — предложила Варя.
— Ты? А вы общаетесь?
— Нет! Но и врагами не стали.
— Попробуй, если получится. Но я сомневаюсь. Хотя, если по правде, я стала бояться старика. Проститутки сказали, что тот дед несносный. Богат как царь, а жаден, как черт. Бывало, снимет какую-нибудь деваху, мусолит ее дня три, а отслюнит как за час. Потому не хотят к нему. Но их он уговаривает, что-то обещает, а на меня зверюгой налетел.
— Значит, повод дала вот так отнестись!
— Никакого повода, я даже не повернулась к нему ни разу. Да и зачем? Он как Кащей переодетый в деревенское тряпье! Козья смерть не человек. На такого ни одна старуха-покойница не оглянулась бы, даже если старой девой умерла!
— И для чего такой живет? — удивлялась Варя.
— Да разве он живет? Ты представляешь, даже я, узнав, какой богач, отказала ему! На него смотреть невозможно. Как абортированная гнида! Под такого лечь, так уж лучше добровольно в петлю влезть. Даю слово, этот грех будет меньшим.
— Достал он тебя!
— И не говори! Теперь, прежде чем выйти из дома, смотрю, не маячит ли под окном его машина? Жутко мне почему-то, — призналась Анжелка.
— Давай в милицию сообщим, — предложила Варвара.
— Приходила прямо с заявлением. Там прочли и бросили это заявление мне в лицо. Знаешь, что ответили.
— Человека на «бабки» подоить вздумала? Порядочного мужика решила оклеветать. Но мы знаем тебя и его! Не пройдет у тебя этот номер. Отваливай, этот господин не про твою честь! Он на говно не падкий..
— Короче, выперли меня из ментовки чуть ли не под свист. Ну, Мишка, заметив машину, сам решил подойти. И только приблизился, «Москвич» стоял в луже, как дернул с места, Мишку с ног до головы грязью облил. И уехал в город. В последний раз недели три назад появлялся. С тех пор нету. Слава Богу! Может, приболел или умер на мое счастье. И все же боюсь я его…
— Забудь. Он, конечно, отвязался, устал, а может, и впрямь его нет, — успокоила Варя, в душе не поверив в рассказ дочери, приняв его за вымысел, больную фантазию.
Баба знала, что дочь ради денег согласится на все и с кем угодно. Чтоб Анжелка добровольно отказалась от такого шанса, Варя в душе посмеялась:
— Или я тебя не знаю, — глянула на дочь с иронией, отвернулась, чтоб не обидеть усмешкой, подумала:
— Уже то хорошо, что задумываешься, с кем стоит путаться, а кого отбросить.
— Мам! А как я скучала без тебя все эти годы! Ты даже не представляешь! Как хотелось поговорить с тобой, посоветоваться, посидеть вот так рядом. Все же и с годами мы остаемся детьми. Чуть прижала жизнь или кто-то испугал, кричим: «Мама!». Хорошо если она жива.
— А кстати, кто сказал вам, что я умерла? — вспомнила Варя.
— Марина! Тетка твоя! Я думала, ты к ней поехала и живешь там тихонько, не давая знать о себе. Когда к ней пришла, тетка была вдрызг пьяной и сказала, что все поумирали и оставили ее совсем одну. Я о тебе спросила конкретно, она сказала, что ты тоже умерла и закопали рядом с ее Толяном. Я поехала на кладбище. Там рядом с дядей Толей четыре свежих могилы и все без памятников. Подошла к смотрителю кладбища, тот руками развел. Ответил, что все четыре могилы женские. А кто есть кто, пусть родня помнит. Сам он потерял журнал регистрации покойников и давно не ведет запись. Посоветовал всем купить цветов, чтоб никто не обижался, и за всех поставить свечки в церкви. Но она оказалась закрытой, и я ушла. Потому, когда тебя увидела, глазам не поверила, испугалась. А потом дошло, что пьяная
Марина вряд ли меня узнала и не поняла, о ком ее спросила.
— Я заходила к ней очень давно, она уже спивалась. Не выдержала, не устояла, ушла у нее почва из-под ног. Одна осталась. Живет себе на горе, иного о ней не скажешь.
— Мам, а ты звонила мне?
— Много раз. Но ты все сменила.
— Нет, мамка! Я то ли потеряла, или украли у меня тот мобильник. Пришлось другой покупать, с иным номером.
— Анжелка, а почему ты не звонила?
— Я искала тебя. У кого только ни спрашивала. Боялась, что не станешь со мной говорить, бросишь трубку. Ведь я очень провинилась, потому хотела встретиться, а не просто извиниться по телефону.
— Позвонила б и узнала адрес…
— Не была уверена, что ты меня захочешь увидеть. Я потерпела неудачу с Василием. Через неделю после ухода нашла его. Попросила выйти из офиса, поговорить со мною. Он как-то странно оглядел, вышел, но в машину не сел. Встал рядом и спросил:
— Что тебе от меня нужно?
— Прости меня, Вася! Вернись домой! Я очень прошу тебя! — взмолилась я. А он ответил:
— Разве я похож на сумасшедшего? Только те не контролируют свои действия, потому с них нет спроса. Я же в своем уме!
— У нас сын! Ради него давай помиримся!
— Сын не всегда будет ребенком. Когда вырастет, решит, кого из нас предпочесть.
— Вася, я люблю тебя! — сказала ему, он даже не дрогнул. Сказал, что ему недосуг слушать сказки, что у него много работы, попросил больше не мешать и не отвлекать от дел по пустякам.
— Крутой мужик, с характером! — отозвалась Варя.
— Я еще дважды пыталась помириться с ним, но бесполезно. Я отстала от него, когда увидела Василия с ребенком на руках. Он был такой счастливый. Рядом шла его жена. Как я ее возненавидела! Она отняла у меня последнюю надежду. Хорошо, что я была в машине, они меня не заметили.
— Разве ты с ним не виделась?
— Ну, как же! Много раз! Я ему автостоянку продала, ты знаешь о том. Переоформляли документы. Он привозил продукты и деньги для сына. Когда мне не под силу стал коттедж, Василий нашел три фирмы, какие взяли особняк в аренду. Потом он позвонил Андрюше, позвал в гости. Сын с того раза стал часто бывать у отца и даже ездил с ними на море.
— А к тебе приходил?
— Ну да! Договориться об Андрейке. Тот практически живет у Василия. Что я могу сделать? Общенье не запретишь, сын уже взрослый, сам решает, где ему лучше.
— Эх, дура ты, Анжелка! — обронила в сердцах Варвара.
— Сейчас я уже так не считаю. Василий по мужской части слабоват. Ему слишком далеко до Мишки. Понимаешь, он без огня. По-моему, он не знал страсти, жгучего желания, в постели только выполнял супружеский долг. Ну кому такое нужно. Совершил свое, отвалил тут же на бок и захрапел на всю спальню. Ни одного ласкового слова не скажет. Вот ты хотела б такого мужика заиметь?
