Ознакомительная версия.
И тут в ней что-то прорвалось. Она обхватила его голову и зарыдала так же страшно, как он. Больнее всего было то, что она рыдала без слов, без слез. Казалось, что все выходы для боли закупорены. Боль осталась в сердце, и она плакала сердцем. Надя не знала, что можно так плакать, и ей показалось, что теперь она умрет.
– Ты простила меня?!
– Я… Тебя простила… – выдохнула она. – Но она не простит.
Они провели эту ночь без света, хотя оба не спали. Саша как будто обезумел. Он ни на миг не отрывался от жены, им овладело лихорадочное, ненормальное возбуждение. Он мял ее тело, целовал, брал ее несколько раз подряд, не оставил на ее теле живого места и все же не мог ее отпустить… У Нади появилось ощущение, что он пытается насытиться ею на годы вперед. На те годы, когда он будет в тюрьме… Теперь ее пугала эта мысль, хотя сегодня были минуты, когда она хотела его посадить.
– Сашенька, презерватив… – шепнула она, когда до нее вдруг дошло, что он делает.
– Не надо! – отрывисто шепнул он. – Не хочу, надоело! Пусть будет ребенок! Пусть будет ребенок, Надька, хватит так жить!
И тут она наконец заплакала и плакала несколько часов, пока не уснула. Глаза закрылись сами собой. У нее больше не было сил бороться. Она решила подчиниться всем – судьбе, закону, Саше – как подчинялась всегда.
Милиция не явилась ни назавтра, ни в последующие дни. Саша ждал, что его арестуют, но с каждым днем все больше впадал в растерянность. Наконец он с сомнением спросил:
– Надюша, ты ничего не придумала?
– Ничего…
– Но тогда он не доносил! Постой… Ты говоришь, у него не было лицензии?
Надя подтвердила, что это так. Саша хлопнул в ладоши:
– Надька, так может, он и не донесет?! Он же не имел права заниматься сыскной деятельностью! Черт, хорошо, что мы тетке не сказали!
Действительно, он уговорил ее оттянуть момент объяснения и не посвящать тетю Лизу в новые обстоятельства… Надя согласилась. Она теперь соглашалась с каждым его словом. Ее воля была сломлена. Когда? В тот миг, когда он зарыдал? Когда заговорил о ребенке Саша заявил, что они должны поехать на дачу, выкопать тело и перенести его в другое место.
– Страшно подумать, сколько там лежит труп! Отрытый! У всех на виду! Давно могли заметить! – у него от страха и одновременно от счастья заплетался язык. – Хотя Галка и Стас давно бы заявили в милицию, если бы нашли. А милиции все нет! Ничего они не видели! Едем сейчас же!
Они отправились на дачу вместе. Надя развлекал:, соседей, пила чай с Галей, беседовала со Стасом о преимуществе его любимых валуев над рыжиками, смотрела на поросенка, хвалила индоуток – и вообще, всячески льстила самомнению соседей. Саша в это время возился за домом, выкапывая тело и упаковывая его в огромный лист целлофана, которым укрывают парники. Потом Надя простилась с соседями и вернулась на участок тетки. Она помогла Саше тащить труп к багажнику «Оки», которую он поставил рядом с ямой. Они с трудом впихнули туда тело. От Нади было мало толку – ее чуть не выворачивало наизнанку от мерзкого запаха и от страха. Саша все сделал сам. Сам засыпал все ямы, которые выкопал Андрей, сам почистил свою одежду, сам уселся за руль…
В сумерках они отвезли труп к оврагу, который тянулся неподалеку от теткиного дома, и свалили тело вниз.
Труп прокатился метра два и зацепился за куст. Саша слез вниз и быстро забросал тело землей, не очень стараясь – чтобы нашли поскорее. Этот трюк тоже придумал он. Саша считал, что будет очень правдоподобно, если Бориса найдут рядом с тем местом, где он жил.
– Мало ли в этом районе хулиганья! – рассуждал он. – У каждого второго прохожего – судимость. А на нашей даче ему делать нечего, Надюшка.
– На нашей? – удивилась она.
Саша сказал, что оговорился. Она больше не слушала его. Ей было противно, всю трясло. Подъезжая к дому, Саша купил в киоске сухой мартини – единственный напиток, который любила жена. Они по очереди приняли душ, переоделись. И Надя с остервенением побросала в таз одежду, в которой они были на даче, насыпала порошка, замочила… Ей хотелось смыть всю грязь, но она понимала – всего не смоешь, что-то останется… Не на одеже, так на сердце. Муж снова начинал ее пугать. Он был таким радостным! В ту ночь, когда он рыдал, жался к ней и отел ребенка, он был ей куда ближе. Тогда она его простила. А теперь… Он как будто забыл, что совершил убийство. И больше не просил прощения, не раскаивался. Только все время обращался к ней с вопросом:
– Надя, ты понимаешь, что надо молчать?
Она понимала. Она все понимала, кроме одного – как теперь жить? Как жить с вечным страхом в душе? Как встретиться с теткой?! Это было самое ужасное из того, что ей предстояло. Что сказать бедной старухе? Ведь теперь она ничего не сможет ей рассказать, она соучастница… Она перешла на другую сторону, на сторону мужа.
– Ты знаешь… – Надя говорила тихо и бессвязно, подействовало мартини. Она одна выпила почти полбутылки. – Галя сказала, что в последние дни их Тузик все время выл. Выл, как безумный. Они боялись, что собака взбесилась. Он чувствовал покойника, но они-то не знали! А он у них всегда привязан, боятся за поросенка и уток.
– Это нам повезло, что он привязан, – оптимистично заметил Саша.
– Повезло? Наверное, можно сказать и так… Саша, а откуда взялся костер? Откуда картошка? Ты что – ел… Эту картошку?
Он махнул рукой, как бы отвергая этот глупый вопрос. Сказал, что огонь развел машинально, потому что его стало знобить. А картошка? Это он сообразил потом. Надо же было как-то оправдать свое присутствие на даче. Приехал измученный горожанин поесть картошки, поглядеть на природу. Ведь его все равно увидели бы соседи, надо было что-то придумать…
– Ты все предусмотрел, – горько сказала она. Оказалось, что Саша предусмотрел даже больше, чем она думала. Он сказал такое, от чего она снова помертвела. Он заявил, что парень, которого Надя нанимала, конечно, не донес, но бог его знает – может, еще донесет.
– И что же делать? – тупо переспросила она, когда он нерешительно запнулся.
– Убрать этого Андрея.
Повестку Андрею не присылали. На другой день после разговора с адвокатом ему позвонили и велели явиться к следователю в десять часов утра следующего дня. Он был удивлен, увидев, что следователь – женщина. Анна Григорьевна Ворожцова – так она представилась и потребовала отдать пропуск и сесть. Именно потребовала – голос у нее был командный.
– Вы кем приходитесь Алексеевой? – спросила она первым делом.
– Я ее друг.
Ознакомительная версия.
