— Я люблю тебя. — Тейт осыпала его лицо поцелуями. — Нет, я тебя обожаю.
— Отлично. — Довольный, правда, несколько озадаченный, Мэтью высвободил руки и обхватил ее бедра. — А я подумал, что ты злишься.
— Я с ума по тебе схожу. — Тейт впилась в его губы так, что у него голове помутилось. — Ты будешь счастлив со мной, вот увидишь. Я постараюсь.
Мэтью судорожно вздохнул, когда она сорвала с него футболку.
— У тебя пока отлично получается.
— Я могу еще лучше. — Тейт откинулась, не сводя с него глаз, и медленно развязала халат. — Смотри.
Тейт поднялась над ним воплощением всех его бурных фантазий. Пламенеющие волосы, глаза, как бездонное море, молочно-белая кожа. Его сердце затрепетало при виде разгорающейся в ней страсти.
Они соединились, невесомые и свободные, как в его снах, и, умиротворенный, счастливый, он понял, что наконец нашел свою гавань.
Тейт проснулась рано и, оставив спящего Мэтью, выскользнула из каюты. Ей необходимо было подумать.
Аромат свежезаваренного кофе привел ее в камбуз, где Мариан уже энергично месила тесто.
— Привет, мам. — Тейт налила себе кофе и повернулась к матери. — Я думала, что все еще спят.
— Мне не спалось, и я решила приготовить завтрак повкуснее: яичницу с грудинкой, салат, печенье. Плевать на холестерин.
— Ты всегда бросаешься на кухню, когда переживаешь. — Тейт озабоченно взглянула на мать поверх кружки. Искусный макияж не скрыл последствий бессонной ночи. — Я в порядке, мам.
— Я знаю. Я понимаю, что все в порядке. — Мариан закусила губу. Она стойко перенесла беду, но теперь еле сдерживала слезы и, чтобы не разрыдаться, вымещала гнев, изо все сил колотя кулаками по тесту. — Только когда я вспоминаю об этом гнусном шакале, я умираю от желания содрать с него заживо шкуру разделочным ножом.
— Ничего себе. — Тейт погладила мать по плечу. — Ты опасная женщина, Мариан Бомонт.
— Никто не смеет трогать мое дитя! — Мариан перевела дух, с благодарностью отметив, что дышит вполне ровно. — Твой отец говорил что-то о пытках и четвертовании.
Мариан переложила тесто в миску, накрыла его полотенцем и озабоченно уставилась на свои пустые руки, затем обвела взглядом безупречно чистый камбуз.
— Пожалуй, я начну готовить завтрак.
Тейт достала из шкафчика сковородку, вынула из холодильника колбасу.
— Я тебе помогу. Тогда парням придется мыть посуду.
— Отличная мысль.
— Ну, у меня все равно не будет времени на мытье. После завтрака необходимо сделать кучу телефонных звонков. Мама, Мэтью говорил тебе, что собирается предать гласности наше открытие перед тем, как встретится с Ван Дайком?
— Да, мы говорили об этом вчера, когда ты заснула.
— Я хотела бы, чтобы Ван Дайк просто исчез и забыл о нас, — тихо сказала Тейт.
— Ван Дайк должен сидеть в тюрьме.
— Я абсолютно с тобой согласна, но у нас нет никаких доказательств. — Тейт поставила сковородку на плиту. — Ван Дайк снова выйдет сухим из воды. Нам придется смириться с этим и жить дальше.
— Неужели он не попробует отомстить нам?
Тейт пожала плечами.
— Он не доберется до колье и до меня. У меня есть мой рыцарь на белом коне.
— Тейт, у меня появилась одна идея, — задумчиво произнесла Мариан, перебирая картошку. — Наверняка она не безупречна, но…
— Какая идея?
— Насчет Ван Дайка. Может, это глупо.
— Расскажи мне. — Тейт помешала содержимое сковороды. — Разберемся вместе.
— Ну, я просто подумала…
— Как просто! — удивленно сказала Тейт десять минут спустя. — Мамочка, ты гений!
Мариан удивленно замигала.
— Правда?
— Чистая правда. Очень просто и гениально. — Тейт поцеловала мать. — Заканчивай завтрак, а я всех разбужу. Пусть знают, что моя гениальность — наследственная.
* * *
Ларю обвел внимательным взглядом просторный вестибюль отеля.
— Это может сработать, Мэтью, но ты точно не хочешь вернуться к первоначальному плану: разрезать Ван Дайка на мелкие кусочки и скормить его рыбам?
— Я бы с удовольствием сделал это, но боюсь отравить рыбу.
— Верно. — Ларю вздохнул. — Это лишь первая жертва, принесенная тобой, мой юный друг. Женатому мужчине приходится отказываться от многих радостей. Забудь о других женщинах, о пьяных драках, о холостяцком завтраке у кухонной раковины в одних трусах. Твои веселые денечки позади, мой друг.
— Проживу как-нибудь.
Ларю осторожно коснулся исцарапанной щеки и улыбнулся.
— Полагаю, она стоит даже таких жертв.
— Вряд ли Тейт разрешит мне завтракать в одних трусах, но, думаю, в остальном мы найдем компромисс. Как ты считаешь, все готово?
— Все отлично. — Ларю снова оглядел пустынный вестибюль: укромные уголки, отгороженные пышными пальмами, широкие окна. — В такую погоду все загорают. И мы, конечно, удачно выбрали время. Для ленча поздно, для коктейлей рано. Наш гость обычно пунктуален. Он явится через десять минут.
— Сядь и закажи выпивку. Мы же не хотим, чтобы он сам выбирал столик.
Ларю расправил плечи, пригладил волосы.
— Как я выгляжу?
— Великолепно.
Удовлетворившись ответом, Ларю выбрал столик у окна, выходящего во внутренний двор, достал свой кисет.
Когда появился Ван Дайк в сопровождении телохранителя, Ларю читал роман Хемингуэя, наслаждаясь пенистым майтаем[8] и душистой сигаретой.
— Вы необыкновенно пунктуальны, — приветствовал Ларю Ван Дайка и криво улыбнулся, кивнув на громилу. — Вам необходима защита даже от преданного служащего?
— Мера предосторожности. — Ван Дайк указал своему спутнику на ближайший диван. — Но и вы назначили встречу в общественном месте.
— Мера предосторожности. — Ларю отложил книгу, предварительно отметив страницу. — Как поживает ваша гостья? Ее родители совсем извелись.
Ван Дайк скрестил на груди руки, слегка расслабился. Обнаружив исчезновение Тейт, он бушевал все утро, но теперь стало ясно, что она не вернулась в лоно семьи. «Утонула, — решил он, — очень жаль».
— Шампанского, — приказал он подошедшей официантке и снова взглянул на Ларю. — Моя гостья не ваша забота. Перейдем к делу.
— Я не спешу. — Ларю демонстративно откинулся на спинку стула. — Вы видели фейерверк, который я устроил для вас ночью?
— Да. — Ван Дайк снял крохотную ниточку с накрахмаленного манжета рубашки. — Предполагаю, никто не выжил.
Ларю сухо улыбнулся.
— Вы обещали заплатить мне за то, чтобы кто-нибудь выжил?
