– Ладно, я над этим подумаю.
Однако в действительности Итан боялся, что не выдержит неопределенности. Собственный опыт научил его, что брак – это такая штука, которая или существует, или ее нет, вроде как беременность. Или ты женат, или нет. А болтаться где-то посередине, не чувствуя твердой почвы под ногами, – это у него всегда плохо получалось.
Зоя стояла посреди очень широкой, очень роскошной и очень розовой гостиной. Держа в руках блокнот с бумагой в клеточку, она набрасывала план комнаты. Было нелегко представить это помещение без броской мебели. Зоя удивлялась, какое мощное воздействие способен оказывать розовый цвет во всех его тонах и оттенках.
«Однако у дома хорошая основа», – думала Зоя, мысленно освобождая интерьер от мебели и драпировок. Все комнаты имели хорошие размеры и были удачно расположены, что позволяло пользоваться преимуществами естественного потока энергии. Возможно, даже удастся каким-то образом очистить от мрачных флюидов домашний кинотеатр. За последние шесть месяцев Зоя научилась многому, в частности, она поняла, что в теориях фэн-шуй и Васту действительно что-то есть. Изменяя убранство некоторых комнат, она могла изменять и их невидимую ауру.
В этот вечер дом остался в распоряжении Зои, так как Итан, Бонни и мальчики отправились на какое-то школьное мероприятие. Зоя чувствовала, что в Найтвиндсе заложен большой потенциал. Возможно, она смогла понять это именно сейчас, потому что в первый раз осталась в доме одна и могла не переживать о том, что ее очень сильно отвлекает владелец дома.
Сегодня, впервые открывая своим ключом дверь большого дома и входя внутрь, Зоя испытала странное чувство. Формально дом считался и ее домом тоже, ведь она хотя бы временно была законной женой Итана.
Закончив делать наброски гостиной, Зоя подошла к большой картине, висевшей над камином. Это был портрет Камелии Фут. В улыбке Камелии сквозила насмешка, даже издевка, но вместе с тем в ее облике чувствовалось нечто трагическое. Она вышла за Фута из-за денег, и поначалу, возможно, брак с ним представлялся ей выгодной сделкой. Но в конечном счете он не принес ей счастья.
Зоя отвернулась от портрета и прошла в официальную столовую. За ярдами розовых драпировок угадывались сгущающиеся тени, на пустыню опускалась ночь. Окна других домов мерцали вдалеке, как множество маленьких драгоценных камней, небрежно разбросанных по земле. Зоя долго стояла у окна, завороженная зрелищем.
Звон дверного колокольчика вывел Зою из оцепенения. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не слышала, как к дому подъехала машина. Зоя быстро пошла к двери, удивляясь, что школьное мероприятие так рано закончилось.
Но когда она заглянула в дверной глазок, то увидела не Итана, а Кимберли Клиленд.
«Этого мне только не хватало!» У Зои было сильное искушение не открывать дверь, но ее машина стояла на подъездной дороге, значит, Кимберли уже знала, что дома кто-то есть. Зоя с большой неохотой открыла дверь.
– Зачем ты приехала?
– Сара!
Кимберли улыбнулась дрожащими губами. Она была в черных брюках и черной шелковой блузке. Ее блеклые белокурые волосы были собраны в конский хвост. С плеча свисала на ремне большая дорожная сумка из мягкой черной кожи, видимо, очень дорогая.
– Можно мне войти? Мне нужно с тобой поговорить.
– Меня зовут Зоя, и если ты приехала, чтобы предложить Итану очередную взятку, тебе придется зайти в другой раз, Итана нет дома.
Кимберли замотала головой. Ее глаза потемнели, как если бы она испытывала какое-то сильное чувство, например боль.
– Нет, мне нужно поговорить не с ним, а с тобой.
– Как ты меня нашла?
– Сначала я поехала к тебе на квартиру, там тебя не оказалось, и я решила, что ты здесь.
– Где Форрест?
– Дома. Он не знает, что я в Уисперинг-Спрингз. Я ему оставила записку, что на несколько дней поехала к матери.
– Если ты приехала умолять меня не голосовать за слияние компаний, то не трать время зря, я не передумаю.
– Да, я приехала тебя умолять… – У Кимберли дрожал голос, в глазах блестели слезы. – Ради Бога, выслушай меня, это все, о чем я прошу. Если хочешь, я готова встать перед тобой на колени. Слишком многое поставлено на карту.
После убийства Престона многие члены семейства Клилендов перестали разговаривать с Зоей, и Кимберли была из их числа, Зоя это хорошо помнила. А когда она была заточена в «Кэндл-Лейк-Мэнор», Кимберли стояла на стороне мужа и ею родных. «Я ей ничем не обязана, абсолютно ничем», – напомнила себе Зоя.
Но когда она уже собиралась захлопнуть дверь перед носом у Кимберли, ей вдруг вспомнились слова Итана: «Если сомневаешься и не знаешь, что делать дальше, надо взбаламутить воду и посмотреть, какие пузырьки всплывут на поверхность».
Вполне возможно, что Кимберли – единственный человек, который, не желая того, способен опровергнуть алиби Форреста Клиленда. «Я ничего не потеряю, – подумала Зоя, – если поговорю с ней, ведь сейчас, когда Кимберли в отчаянии, она, возможно, забудет об осторожности и, если на нее как следует надавить, может проболтаться». Не исключено, что она обронит какое-то слово или фразу, которые можно будет использовать для доказательства вины Форреста.
– Ну ладно, заходи.
Зоя отступила от двери, пропуская гостью.
– Спасибо. – Кимберли с явным облегчением быстро вошла в холл. Здесь она остановилась и огляделась с возрастающим недоумением. – Как… необычно.
– Прежний владелец дома построил его для своей жены, она обожала розовый цвет.
– Это заметно.
– Проходи в гостиную. – Зоя проводила Кимберли в комнату и указала на диван: – Садись.
Сама она села на стул по другую сторону от кофейного столика из розового мрамора. Зоя решительно не собиралась предлагать Кимберли чай или кофе, если, конечно, та не разговорится и не начнет рассказывать что-то важное.
Кимберли с некоторой опаской села и положила рядом с собой элегантную черную сумку. Некоторое время она молча разглядывала Зою, чуть нахмурив лоб, потом нарушила затянувшееся молчание:
– А ты очень хорошо выглядишь.
– Ты хочешь сказать, для сумасшедшей? – Зоя одарила гостью ослепительной, но не искренней улыбкой. – Да, я в отличной форме. Я правильно питаюсь и много бываю на свежем воздухе. Но знаешь что, Кимберли? В «Кэндл-Лейк-Мэнор» я еле выжила. Конечно, вина за то, что я там оказалась, лежит на всех Клилендах, но больше всего я виню Форреста.
Лицо Кимберли превратилось в напряженную маску.
– Клянусь тебе, он делал только то, что считал для тебя лучшим. Ты была очень больна.
– Только не надо мне врать, не стоит усугублять ситуацию. Мы обе знаем, почему я оказалась в клинике: Форрест заплатил кругленькую сумму Йену Харперу, чтобы тот упрятал меня с глаз долой.
