Ознакомительная версия.
– Куда? – не понял Ольга, беря вилку и замирая над очередным блюдом.
– Ну, не знаю – в кино там или на концерт какой…
– В кино… – повторил Ольга, чувствуя, как в голове зарождается какая-то мысль. – В кино, в кино… Мам, ты гений! – выкрикнула она неожиданно, поняв, что именно ей следует сделать, и принялась споро поглощать жареную картошку.
– Да что с тобой сегодня? – удивленно спросила мама, наблюдая за тем, как быстро исчезает с тарелки еда. – То сидишь и не ешь ничего, а то мечешь, как пять дней голодала?
– Потом, мамуля, все потом! – Ольга вскочила, чмокнула мать в щеку и убежала в прихожую, а через пару минут хлопнула входная дверь.
Ольга остановилась только у автобусной остановки, заметив, что вызывает удивленные взгляды прохожих, пошла медленнее, стараясь восстановить дыхание. Она твердо знала, куда направляется – в большой музыкальный магазин на центральном проспекте, там отличный выбор дисков и кассет с фильмами. Возможно, просмотрев что-то про самураев, она, Ольга, сможет найти ответ на мучивший ее вопрос.
В магазине Ольга даже растерялась сначала от обилия ярких коробок, но к ней уже спешила высокая стройная блондинка с копной кудряшек, кокетливо подобранных кверху ярким голубым шарфиком:
– Вам помочь?
– Да, если можете… Я ищу фильмы о средневековой Японии и, если возможно, что-то о современных самураях.
Продавец отошла к стеллажу, начав рассматривать выставленные там диски, а Ольга обвела взглядом просторный зал магазина и вдруг остолбенела. Прямо на нее двигалась неземная красавица, стройная, высокая, медноволосая, в дорогой норковой шубке дымчато-голубого цвета и высоких лаковых сапогах на тонкой шпильке. Что-то в облике женщины показалось ей смутно знакомым, узнаваемым… И этот жест, которым она небрежно отбросила за спину волосы… Ольга взглянула в лицо девушки и обомлела – Анжелка, Анжелка Сокольникова из параллельного класса! Вот так да…
– Анжела? – не очень уверенно произнесла она, протянув руку и коснувшись рукава шубки.
Девушка, уже начавшая рассматривать полки, обернулась и тоже ахнула:
– Ольга?! Ольга Паршинцева?! Ольга из одиннадцатого «А»?
– Ну да! – радостно подтвердила она, разглядывая старую знакомую с интересом. – Ну, ты изменилась, Анжела! Еле узнала, честное слово! Всегда была красавица, а теперь… просто высший класс!
Анжела кокетливо поджала губы и прищурила ярко накрашенные глаза:
– А ты, Олечка, все такая же… Милая девочка-зубрилка.
– Я уже не зубрилка, между прочим, – слегка обиделась Ольга, и Анжела рассмеялась:
– Не дуйся, я пошутила! Никогда не считала тебя зубрилкой, наоборот – удивлялась, откуда ты столько всего знаешь. Где работаешь, Олечка?
– В судмедэкспертизе.
Идеально выщипанные брови Анжелы от удивления выгнулись дугой.
– Это что же – с покойниками возишься?
– Боишься – от шубы трупами запахнет? – насмешливо спросила Ольга, кивнув головой на свою руку, так и замершую на мягком голубом мехе.
Анжела чуть смутилась, порозовела и помотала головой. Ольга улыбнулась и отпустила ее рукав:
– Странные существа – люди. Надо бояться живых, а мертвые вообще никакой угрозы не таят. Но что мы обо мне да обо мне? Ты-то как? Замужем, небось?
– И да и нет, – загадочно проговорила Анжела. – Это неинтересная тема, знаешь ли… Ты торопишься?
– Нет, я совершенно свободна до завтра, – радостно сообщила Ольга. – Можем посидеть в кафе.
– И посидим! – кивнула Анжела. – Только давай сперва диски глянем, а то мне вечером совершенно нечего делать будет.
Анжела пошла в отдел «ужастиков», а Ольга повернулась к терпеливо ожидавшей конца беседы девушке-продавцу. Та держала в руках внушительную стопку дисков:
– Вот… все, что удалось найти. Выбирайте.
У Ольги мелькнула шальная мысль купить все, не перебирая коробки, но потом она вспомнила, что собралась с Анжелой в кафе, следовательно, стоило быть экономнее. Она наскоро отобрала несколько дисков и пошла к кассе. Вскоре к ней присоединилась и Анжела, небрежно обмахивающаяся тремя плоскими коробочками с кровавыми рисунками и ужасными мордами на этикетках.
– Люблю на ночь нервишки пощекотать, – объяснила она удивленной Ольге.
Расплатившись за покупки, они вышли из магазина и попали под снегопад. Снег валил хлопьями, оседал пушистыми перьями на ветках деревьев, на шапках прохожих, на тротуарах и невысоких металлических заборчиках, огораживавших клумбы. Анжела накинула капюшон, натянула лайковые перчатки и вопросительно взглянула на Ольгу. Та мучительно соображала, куда же пригласит ее приятельница, в какое именно место. Беспокоил еще один щекотливый и неприятный вопрос – деньги. В кармане лежало всего несколько купюр, тысячи полторы, а внешний вид Анжелы красноречиво свидетельствовал о том, что в заведение из серии «поел – убери за собой» она не заглядывала со времен школьной юности. Проницательная Анжела уловила замешательство и мягко взяла Паршинцеву под руку:
– Идем, Олечка, я знаю хороший бар здесь, за углом, там варят прекрасный кофе, можно курить… И цены демократичные. Я, конечно, могу заплатить за тебя, но согласись – это как-то… И потом, зная тебя, не думаю, чтобы ты согласилась, правда? – она лукаво взглянула в ее глаза, чуть отогнув край капюшона, и Ольга утвердительно кивнула. – Ну, я так и думала. Идем, в «Карамболе» на самом деле все так, как я сказала.
Он взлетел по ступенькам на свой пятый этаж, торопливо открыл дверь и с порога крикнул:
– Аленька, ты дома?
– Да, я в спальне, – раздался голос жены, и Акела немного успокоился.
Чувство беспокойства и тревоги не отпускало его всю дорогу до дома, он не мог представить, что стряслось у Али, если она решилась позвонить ему на работу – это было не принято. И сейчас, застав ее дома, Акела окончательно взял себя в руки. Когда дело касалось жены и дочери, он забывал свои самурайские привычки и правила, хотя не показывал этого, считая все-таки это проявлением слабости, недостойной мужчины. Алю он очень любил, старался оберегать от неприятностей, однако был требовательным и порой даже жестким. Но у него всегда находилось время, чтобы выслушать ее, дать совет. Его радовало, что жена стремится разделить его образ жизни, что она предпринимает попытки выучить японский, читает книги из его библиотеки и интересуется всем, что связано с ним. Да и Соню Аля воспитывала так, как хотел Акела, – девочка, при всей своей непоседливости, была все-таки упорной и непременно должна была довести любое начатое дело до конца, будь то загрузка посудомоечной машины или картинка к празднику для деда. Став отцом в том возрасте, когда многие его сверстники уже подумывают о внуках, Акела старался дать приемной дочери все что мог. Он считал необходимым окружить девочку атмосферой любви и уважения, интереса к ее маленьким делам и проблемам, а потому каждую свободную минуту проводил вместе с ней – читал, играл, рисовал и потихоньку учил японскому языку, которым сам отлично владел. Смышленая Соня схватывала конструкции на лету, и дело продвигалось довольно быстро.
Ознакомительная версия.
