Они достигли следующего лестничного марша, и Данте сквозь дым взглянул на число на двери. Три. Слава Богу, осталось только два этажа. Дым становился настолько густым, что его легкие начали гореть.
— Мы почти на месте, — сказал он, заставляя сосредоточиться людей позади него, и услышал, как они начали повторять его слова вышестоящим на лестнице.
Он обхватил рукой талию Лорны и крепко прижал ее к себе сбоку, так, что ее ноги болтались над полом, пока он спускался по оставшимся этажам, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь вела не наружу, а в коридор с офисами. Данте удерживал дверь открытой, прижимая ее своим телом, и когда люди, спотыкаясь, высыпали в коридор, указал:
— Поворачивайте направо. Выйдете через двойные двери в конце зала, снова повернете направо, первая дверь за автоматами с газированной водой выведет вас на нижний уровень автомобильной стоянки. Давайте, живее, живее!
Они пошли, понукаемые его волей, спотыкаясь и кашляя, но все-таки двигаясь. Воздух здесь был плотный и горячий, позволяющий видеть всего лишь на расстоянии пары шагов, и люди, спешащие мимо него, напоминали мгновенно исчезающих призраков. Только кашель и звуки шагов отмечали их продвижение.
Он почувствовал движения Лорны, старающейся вырываться из его захвата, мучительно пытавшейся повиноваться не только его ментальным приказам, но и командам своего собственного, охваченного паникой, мозга. Он сжал ее крепче. Возможно, он мог бы настроить свои мысленные указания так, чтобы заглушить ее собственные команды... Нет, не стоило так рисковать. Пока все люди находились у него под контролем, он управлял и следил за их передвижениями. Все, что ему нужно сейчас делать, это держать Лорну, чтобы не позволить ей убежать.
Он мог чувствовать огонь за спиной. Не буквально, но уже ближе, намного ближе. Все в нем желало повернуться и вступить в бой с принадлежащей ему силой природы, звать и управлять, обладать ею. Но не сейчас. Пока нет...
Когда с лестничной клетки наконец перестали появляться окутанные дымом фигуры, он повернул налево, прочь от автомобильной стоянки и безопасности, и направился прямиком к ревущему огненному демону вместе с крепко прижатой к нему Лорной.
— Неееет.
Звук был немногим громче стона, и она стала биться в кольце его рук, подобно дикому животному. Он поспешно послал последнее ментальное указание людям, возглавляющим спешащий к автостоянке поток, после чего передал другую команду, которую направил исключительно на Лорну:
— Останься со мной.
Она немедленно перестала бороться, однако он слышал, как она издавала приглушенные испуганные звуки, пока он шагал через дым к двери, ведущей в фойе.
Он резко открыл дверь и ступил в самое пекло, волоча ее за собой.
Система пожаротушения предпринимала героические усилия, распыляя воду, но жар чудовищной печи испарял брызги, прежде чем те достигали пола. Жар обрушился на них подобно оглушительной волне, физически ощутимому удару, но Данте, пробормотав проклятие, отбросил его назад. Поскольку жар и дым были произведены огнем, были его частью, он несомненно являлся их властелином также, как и самого пламени. Теперь, когда появилась возможность сконцентрироваться, он отстранил языки пламени, создавая защитный пузырь, некое силовое поле вокруг себя и Лорны, которое защищало их, отражая дым и подавляя высокую температуру.
Казино полностью находилось во власти огня. Огонь, жадный красный язык с большими оранжевыми и черными лоскутами и прозрачными золотыми прожилками, танцевал и ревел, с пылом истребляя все в пределах досягаемости. Некоторые из изысканных белых колонн уже воспламенились подобно гигантским факелам, а огромное пространство ковра стало морем маленьких огней, зажженных падающими обломками. Колонны, действуя как свечи, направляли огонь вверх к потолку. Данте начал оттуда, вызывая из самой глубины силу и используя ее, чтобы подчинить пламя своей воле. Медленно-медленно огонь, вылизывающий языком колонны, начал утихать, побежденный превосходящей его силой.
Выполнение этих действий с одновременным удержанием окружавшего их защитного пузыря требовало каждой унции имеющейся у него силы. Что-то было не так. Он понял это в тот момент, когда сконцентрировался на колоннах и почувствовал напряжение глубоко внутри. Голова начала болеть; уничтожение огня не должно было потребовать от него таких больших усилий. Пламя слишком медленно отвечало на его команду, но он не сдавался, задаваясь при этом вопросом, не опустошил ли он свою энергию, затратив ее на управление действиями людей. Нет, он этого не чувствовал, но что-то было определенно неправильно.
Когда на колоннах остались только усики дыма, он переключил внимание на стены, отбрасывая, отталкивая назад...
И краем глаза заметил, что пламя вновь охватило колонны.
С ревом ярости и изумления, он снова направил свою волю на огонь, и тот опять стих.
Что за черт?
Окна взорвались, разбрызгивая во всех направлениях стеклянные осколки. Снаружи полились ожесточенные струи воды — любезность пожарного департамента Рено — но пламя, казалось, хрипло захохотало, взревев еще ярче и неистовей прежнего. Одна из двух огромных хрустальных люстр упала на пол, разбрасывая смертельные блестящие брызги стеклянных осколков. Они с Лорной стояли достаточно далеко, поэтому до них долетели лишь немногие из осколков, но один из прекрасных хрустальных шершней ужалил его в щеку, вызвав ручеек крови. Возможно, им не мешало бы пригнуться, подумал он с мрачным юмором.
Он мог чувствовать прижимающуюся к нему Лорну, судорожно вздрагивающую и издающую отрывистые звуки ужаса, но она была неспособна сопротивляться его принуждению. Не задело ли ее стеклом? Нет времени, чтобы проверить. Поперек потолка с громким свистом прокатился исполинский язык пламени, с такой скоростью поглощая все на своем пути, с которой это можно было сделать только, получив доступ кислорода; затем он начал проедать себе дорогу вниз по стене позади них, отрезая путь к спасению.
Данте мысленно воздействовал на огонь, заставляя его отступить, привлекая все свои резервы силы и мощи. Он дрэнир Рейнтри; огонь должен повиноваться ему.
Но этот оказался исключением.
Напротив, он начал расползаться по ширине ковра, маленькие огоньки объединялись в большие, те соединялись с другими до тех пор, пока весь пол не запылал, пододвигаясь к ним все ближе и ближе…
Он не мог управлять им. Никогда прежде он не встречал пламени, которое не мог бы подчинить своей воле, но этот огонь находился вне его власти. Использование ментального принуждения так или иначе должно было ослабить его; он никогда не сталкивался с подобным и, соответственно, не знал, каковы могут быть последствия. Ладно, да, знал; если не произойдет чудо, последствиями в этом случае будут две смерти: его и Лорны.
