Он посмотрел на Мэта, который ходил по комнате взад и вперед.
— Скажи мне, насколько близкие у вас отношения?
— У нас крепкое взаимовыгодное сотрудничество. — Мэт мрачно улыбнулся. — Она со мной не спит.
— Ты шутишь.
— Она хорошо знает, что ей нужно и чего не нужно. Ей нужен агент. Но мне она не безразлична. — Он бросил тревожный взгляд на дверь. — Ей и так уже сильно досталось.
— Досталось что?
Покачав головой, Мэт сел.
— Это другая история, не имеющая никакого отношения к этой. Ты сможешь ей помочь?
Квин медленно затянулся.
— Не знаю.
— Прошу прощения. — В дверях стоял Марш, одетый в черный костюм и рубашку с накрахмаленным воротником. — Мисс О’Харли сказала, что вы хотите поговорить со мной.
— Я хотел попросить вас рассказать о человеке, доставившем цветы. — Квин показал рукой на вазу и увидел, что старик прищурился. Наверное, он близорукий, подумал Квин.
— Их принес молодой человек, лет восемнадцати-двадцати. Он прибежал со стороны ворот и объяснил, что ему поручили доставить цветы для мисс О’Харли.
— Он был в форме?
Брови Марша сошлись на переносице, пока он вспоминал.
— Нет, кажется, нет. Не могу точно сказать.
— А вы не видели, он приехал на машине или нет?
— Нет, сэр, не видел. Я принял цветы из задней двери.
— А вы сможете узнать, если еще раз увидите?
— Наверное, смогу.
— Спасибо, Марш.
Марш заколебался. Потом, вспомнив свою должность, неловко поклонился.
— Очень хорошо, сэр.
Когда он вышел в коридор, Квин услышал, как Шантел о чем-то шепчется с ним. Он заметил, что ее голос сгладило расстояние, и сейчас он звучал спокойно и легко. На близком расстоянии его хрипотца раздражала нервы мужчины и вызывала у него желание. Она вошла в комнату, неся в руках небольшую пачку писем.
— Я уверена, эти письма произведут на вас впечатление, — сказала она, сунув их в руки Квина. — Они очень напоминают вашу манеру ухаживать за женщинами.
К ней вернулось присутствие духа, подумал Квин. Не обратив внимания на ее колкость, он открыл первый конверт. Адрес, как и сам текст, был напечатан маленькими буквами. Бумага была дешевой. Можно месяцами искать магазин, где она была куплена, и не найти.
Первые несколько писем были полны восхищения и тонких намеков. И написаны хорошим языком, подумал Квин. Их писал весьма образованный человек. Он читал дальше. И хотя язык и синтаксис оставались хорошими, содержание становилось все более непристойным. Квин всякого навидался в жизни и сам был не без греха, но даже его сильно покоробило. Автор, нисколько не стесняясь, подробно описывал свои фантазии, потребности и намерения. В последних письмах содержались скрытые намеки на то, что автор находится вблизи Шантел. Он следит за ней и ждет своего часа.
Закончив чтение, Квин сложил письма в аккуратную пачку.
— Вы уверены, что не хотите подключать к тому делу полицию?
Шантел сидела напротив него, скрестив руки на коленях. «Он мне не нравится», — сказала она себе. Ей не нравился его внешний вид, его манера двигаться. Ей не нравилось то, что голос Квина звучал весьма романтично и резко контрастировал с его лицом. Лицом человека, прошедшего огонь и воду. Так почему же она хотела, даже жаждала, чтобы он помог ей? Она не сводила с него глаз. Иногда приходится заключать сделки с самим дьяволом.
— Нет, я не хочу, чтобы полиция вмешивалась. Не хочу огласки. Я хочу только одного — чтобы этот человек был найден и прекратил меня преследовать.
Квин встал и налил себе еще водки. Бокалы и ведро со льдом были от Розенталя. Он ценил элегантные вещи, как, впрочем, и грубые. Для него не было особой разницы, пьет ли он пиво из бутылки или вино из хрустальной рюмки, главное — утолить жажду. Он ценил красоту, но не был ее рабом. Внешняя оболочка ничего не значила для него. Когда обстоятельства требовали, он и сам мог прикинуться очень крутым.
Шантел О’Харли была красива и элегантна. Если он возьмется помогать ей, то сам характер работы заставит его понять, где тут оболочка, а где глубоко запрятанная сущность. Именно это и заставляло его сомневаться. Он хорошо понимал, как опасно бывает познать другого человека для всех, кто в таком деле завязан.
Если он все-таки возьмется ей помогать, то сумеет устоять перед ее красотой. Его отношение к Шантел могло меняться в зависимости от обстоятельств. Но он не сможет побороть стремление узнать, что кроется за прекрасным фасадом. Ему никогда не удавалось устоять перед этим.
Проглотив водку, он повернулся к ней. Шантел снова сидела на стуле, и по ее виду можно было подумать, что она от всего отрешилась и расслабилась. Двигались только пальцы ее левой руки, они слегка сгибались и разгибались, словно она сосредоточила на них все свое внимание. Он пожал плечами и подстроился под ее настроение.
— Пятьсот долларов в день плюс расходы.
Шантел подняла бровь. Это было единственное ее движение. Но с его помощью она сумела передать целую гамму чувств: удивление, практичность и неприязнь. Но совсем не облегчение, которое она испытала.
— Это весьма крупная сумма, мистер Доран.
— Ваши деньги не пропадут даром.
— Именно в этом я и хочу убедиться. — Отклонившись назад, она сцепила пальцы под подбородком. У нее были тонкие запястья, а кисти такие же нежные, как и лицо. На правой руке сверкнул бриллиант, а потом снова стал белым и холодным, как она сама. — А что я получу взамен пятисот долларов в день плюс расходы?
Его губы искривились, как перед тем, как он поднес к ним бокал.
— Вы получите меня, мисс О’Харли.
Она слегка улыбнулась. Опыт помог ей. Она снова обрела контроль над своими чувствами, и страх отступил.
— Это интересно. — Взгляд, которым она его одарила, мог бы пригвоздить человека к стене и заставить его молить о прощении.
Квин почувствовал удар и признал, что он был весьма сильным.
— А что мне с вами делать?
— Вы получите от меня отдачу. — Он подошел к ней и, остановившись у ее стула, наклонился.
Она уловила его запах — не одеколона, не мыла или пудры, а запах сильного мужчины, и от этого ей стало спокойно.
Она не отодвинулась, а просто обняла себя руками, чувствуя, что нравится ему.
— Какую же отдачу, мистер Доран?
Она была похожа на женщину на картине, которую, как ему показалось, он видел в Лувре тысячу лет назад.
— То, что я буду делать для вас. Пять сотен в день, мой ангел, и ваше доверие в придачу. Такова моя цена. Вы платите эти деньги и получаете охрану в течение двадцати четырех часов. Мы начнем с того, что один из моих людей станет охранять ваши ворота.
