Он пересек несколько помещений, служащих для складирования столов и кресел в преддверии приемов, которые давала хозяйка дома. Провел пальцем по крышке стола и убедился в отсутствии пыли. То ли мебель только что привезли, то ли за виллой очень тщательно ухаживали. Вторая версия ему понравилась больше. Виталий любил порядок и чистоту. В Москве или Новосибирске он мог устроить скандал и уволить всю команду горничных, если замечал паутину или брошенную бумажку. За это Ольга дразнила его «гигиеническим маньяком».
Ведомый музыкой, он поднялся по служебной лестнице на кухню, где чуть было не вызвал инфаркт у кухарки, месившей тесто для пирога.
Онa схватила нож и заверещала как резаная, призывая на помощь. Виталий не успел объясниться, как два типа напали на него и скрутили, не дав ему сделать ни малейшего движения. Его голова оказалась прижатой к столешнице, усыпанной мукой. Оба бугая говорили между собой по-русски:
— Что это за мудак?
Работа заключалась в том, чтобы внедрить бриллиант в одну устрицу из каждой корзинки. Лоик Леско, специалист по устрицам, приехавший с Riec-sur-Belon, открывал с точностью хирурга верхнюю створку ракушки и клал драгоценный камень в сахарной «жемчужине» прямо в сердце устричного тела, фиксируя ее специальным пищевым клеем.
Затем Лоик осторожно закрывал ракушку и герметически запечатывал той же клейкой пастой, деликатно положенной на краешек мантии нижней створки.
Но операция на этом не заканчивалась. Нужно было пометить каждую ракушку, превратившуюся в ларчик для драгоценностей. Виталий Романов был категоричен, бриллианты непременно должны оказаться в руках самых прекрасных девушек вечера, а также нескольких жен или любовниц престижных и влиятельных гостей. Всего пятьдесят пять штук. Немыслимо! Лоику лучше было об этом не думать. За такие деньги можно было купить два рыболовных судна и платить зарплату их экипажам лет десять, если не больше. Парень за его спиной, который подавал камушек, когда он открывал новую устрицу, ему не нравился. С того градом катился пот, тогда как они находились в холодильной камере! Конечно, это из-за пальто, которое тот надел, прежде чем сюда войти. Гора шерсти, в которой он походил на Ивана Грозного. Если не считать того, что парень был коротко стриженый, а крылья его носа — красными. Он не говорил ни слова. Лоик понял, что его звали Спиридон. Какое нелепое имя!
Сходство второго здоровяка с Жаном Габеном из «сицилийского клана» немного успокаивало Лоика, к тому же господин Антон говорил по-французски довольно бегло, что облегчало общение, когда Спиридон cнисходил до того, чтобы с ним заговорить. Следовало признать, это случалось очень редко.
Спиридон сам ставил крестик невидимыми чернилами на ракушках, скрывавших бриллиант. К празднику им раздобудут специальные линзы, которые позволяют видеть невидимые кресты, чтобы подавать нужные устрицы нужным людям… Настоящий конвейер.
Антону начало казаться, что время тянется слишком долго, но он не выказывал нетерпения. Он не знал, кому пришла в голову эта идея лотереи для богатых, но ему было на это наплевать. Он знал лишь, что для реализации операции было необходимо мобилизовать его людей. Здесь не Сибирь, и он не обладал всеми обычными средствами, которые ставили службу безопасности Романовых на один уровень с армией маленького государства, но намного лучше вооруженную.
Он представлял себя генералом Цезаря, занятого организацией его триумфа, в то время когда варвары ломились в ворота Империи, которой изнутри постоянно угрожали интриги, заговоры и междоусобные войны.
Необычный и мгновенный успех молодого хозяина оставил за его спиной огромноe число лиц, которые замышляли кровавые реванши. Сосредоточение власти и денег в руках Романова сделало из Виталия человека, которого хотели либо очаровать, либо убить, либо и то и другое: очарование позволяло приблизиться к жертве. Не говоря уже о миллиончикe долларов в бриллиантах, распиханных по ракушкам, что не было показателем образцовой мудрости. И еще эта история с княжной, операция «Беглец», которая в любой момент могла превратиться непонятно во что.
Антон размышлял над всем этим, когда Игорь, охранник, стоявший на страже у дверей холодильной комнаты, зашел предупредить, что в холодильнике нет связи и что Тень хотел бы с ним поговорить. Этого еще не хватало.
Антон попросил, хотя глагол «просить» здесь просто означал вежливую форму приказа, директора шахты и бретонского рыбака прервать их занятие и следовать за ним наружу. На случай, чтобы те не договорились направить драгоценные камни не по тому руслу…
Как только отошел от тройки, Антон ответил Тени. Тот передал ему сестру своего патрона Ольгу. Она была взволнована внезапным отъездом брата в неизвестном направлении и не понимала, почему его люди не бросились за ним. Чем он, начальник охраны Виталия, занимается вместо того чтобы делать свою работу?.. Короче, он получил нагоняй от девчонки, которая ему в дочери годилась.
Его дочь…
Он оказался довольно симпатичным, этот олигарх, два ее охранника едва его сдерживали, если верить яростным взглядам одного из них, громилы с квадратной челюстью. Страшно было подумать что они могли с ним сделать, но приказ был четкий: никаких телесных повреждений. Они его и не повредили, как это часто делают грубые дети с игрушками, которыми им дают поиграть. Теперь нужно было, чтобы они вернули его ей в рабочем состоянии. Ей не улыбалось настроить против себя боевиков клана Романовых.
— Отпустите его! Кто это?
Она прекрасно знала, с кем имела дело, но мука́, покрывшая часть его лица, давала Елене прекрасный предлог его не узнавать. Он онемел от унижения и гнева. Она подошла к нему, когда два гориллы ослабили хватку, не давая ему однако полной свободы действий, смела рукой белый порошок с его лица и заглянула ему в глаза прежде чем расхохотаться.
— Господин Романов?..
Она вновь обратилась к своим людям:
— Я же вам сказала, отпустите господина.
Тот, что с квадратной челюстью, от злости сплюнул на пол и неохотно отпустил свою жертву, да так грубо, что Виталий еле сдержал крик боли. Громила довольно ухмыльнулся. Елена сделала было шаг, чтобы встать между ними, но Виталий быстрым движением правой двинул Челюсти в челюсть, будто желал вбить тому обратно всю его кровожадность. Громила от неожиданности грохнулся на пол, потом вскочил и приготовился ответить, но напарник удержал его и оттащил куда-то в глубину дворца.
— Один-один, — улыбнулась Елена.
