Броуди уже дважды звонил в «Хоукс лэндинг». Когда он попросил к телефону Джанкарло Хоука, женщина, взявшая трубку, сердито ответила: «Оставьте нас в покое!» Поэтому он решил, что завтра утром сам отправится туда, чтобы лицом к лицу встретиться со своим отцом и братом. Ему было интересно, какие они, а гораздо больше Броуди хотелось узнать, почему и от чего бежала его мать?
– Какие виноградники вы уже посетили? – прервала его мысли бойкая брюнетка.
– Я только что приехал, – ответил Броуди, игнорируя ее явные попытки флиртовать.
Он смотрел на долину, над которой торжественно опускалось закатное солнце. Света было еще достаточно, чтобы полюбоваться ровными шеренгами виноградников, раскинувшихся по окрестным холмам.
«Серебряная луна» оказалась еще более впечатляющим местом, чем уверяла его женщина в торговой палате. Это была постройка в стиле королевы Анны – с несколькими фронтонами, с высокой остроконечной крышей и широкой верандой, которая опоясывала весь дом, вокруг которого раскинулся ухоженный сад и росли стройные деревья.
Внутри гостиницы царило изобилие антикварных предметов и драпировок. Стойка портье, например, на самом деле представляла собой старинный письменный стол, украшенный витиеватой резьбой. На второй этаж, где располагались гостевые номера, вела лестница из красного дерева с блестящими от долгого употребления ступенями и перилами.
Женщина, которая проводила Броуди в его комнату, сообщила, что к гостинице также относятся два домика, расположенные в саду, и один коттедж чуть поодаль, прямо позади «Серебряной луны». И действительно, сейчас, глядя в глубь сада, темнеющего с каждой минутой, Броуди сумел различить контуры двух белых домиков. А коттедж, судя по всему, находился с противоположной стороны главного здания. В дальнем конце сада едва виднелась беседка в викторианском стиле.
Брюнетка что-то продолжала говорить, обращаясь к нему, но Броуди, погруженный в свои мысли, ничего не слышал.
– Простите, – обернулся он к ней, – что вы сказали?
– Я спросила, какие виноградники вы намерены посетить?
– «Хоукс лэндинг», – ответил Броуди. – Вы там уже побывали? Я слышал, там делают самое лучшее шампанское.
– Игристое вино, – поправила женщина с улыбкой. – Слово «шампанское» могут указывать на своих этикетках только французы из провинции Шампань. Мы, в Америке, делаем вино не хуже, но по закону не имеем права называть его шампанским, вот и называем просто игристым вином. – Она одарила Броуди еще одной улыбкой, которую, видимо, считала крайне обольстительной: – Видите, как много всего я узнала после экскурсии по «Хоукс лэндинг»!
– Значит, по-вашему, туда стоит наведаться? – небрежно осведомился Броуди, как если бы был обычным туристом.
– Определенно! Это единственное здесь винодельческое хозяйство, где вина произволу в пещерах. Остальные винодельни расположены в обычных домах – это не очень интересно.
Снаружи уже окончательно стемнело, и в доме зажгли свет. Оглянувшись, Броуди увидел, что посреди гостиной стоит лысый мужчина лет около шестидесяти и разговаривает с удивительно красивой белокурой молодой женщиной. Она была живой и подвижной, как ртуть, и постоянно жестикулировала, делая при этом больше движений, чем сам Броуди делал за месяц. Буйная грива ее светлых волос то и дело моталась из стороны в сторону, словно прозрачные струи водопада под порывами ураганного ветра. В ней было что-то настолько притягательное, что Броуди смотрел на нее, как зачарованный, не в силах оторваться и не замечая другой весьма привлекательной женщины, которая стояла рядом с ним и всячески пыталась завладеть его вниманием.
Впрочем, приглядевшись повнимательнее, он понял, что не такая уж она красавица. Дело, наверное, в ее глазах, сказал себе Броуди. Даже с такого расстояния он сумел разглядеть их глубокий зеленый цвет и какое-то совершенно особое выражение. Казалось, что она разговаривает всем телом, руками, глазами… И еще в ней было что-то чрезвычайно чувственное. Нет, она не являла собой идеал женских пропорций: фигура у женщины была вполне обычной. Хотя в точности об этом было трудно судить, поскольку одета она была в длинное платье, которое издали походило на бесформенный дерюжный мешок. Это был один из тех чудовищных нарядов, которые в последнее время вошли в моду.
Проследив за взглядом Броуди, стоявшая рядом с ним брюнетка сообщила:
– Пожилой мужчина – это Лу Эдвардс, хозяин «Серебряной луны», а женщина, с которой он разговаривает, – его дочь. Я познакомилась с ней за завтраком, вот только не припомню, как ее зовут.
«Уж я-то не забуду», – подумал Броуди, с трудом заставив себя взглянуть на брюнетку.
– Наверное, внутренним убранством гостиницы – всем этим антиквариатом и украшениями – занималась именно она? – с деланным безразличием предположил он.
– Нет, Лу купил «Серебряную луну», когда вышел на пенсию. По его словам, гостиница тогда была в совершенно запущенном состоянии. Он сам отремонтировал здесь все и сам же приобрел всю обстановку – причем здесь же, в «винной долине». – Женщина многозначительно заглянула в свой почти опустевший бокал. – Кстати, я не видела вашего номера, а вот в моем – самый настоящий камин. И огромная кровать с балдахином!
– А в моем номере стоит шестиспальная дубовая кровать с водяным матрацем и вибромассажем. Но круче всего, что стеллажи с книгами отодвигаются, а за ними – целый стадион. Сегодня вечером, к примеру, там – футбол.
Брюнетка с оскорбленным видом развернулась и пошла прочь, бормоча что-то относительно невежливости здешних мужчин. А Броуди снова повернулся и посмотрел туда, где всего минуту назад стояла белокурая женщина. Однако в гостиной уже никого не было.
Поскольку Броуди не испытывал желания с кем бы то ни было разговаривать, он, не выпуская из руки бокала со скотчем, вышел в темный сад и пошел по тропинке по направлению к беседке. Она оказалась дальше, чем ему показалось поначалу, и Броуди даже удивился тому, что дал такую промашку. Одной из главных составляющих его профессиональной подготовки было умение правильно оценивать дистанцию до того или иного объекта. Переступая сразу через две ступени, он поднялся по невысокой лесенке и вошел в беседку. Она стояла на возвышении, и отсюда открывался красивый вид на долину. Некоторое время Броуди любовался покатыми холмами с идеально ровными рядами виноградников, но затем луна скрылась за пушистым облаком, и наступила непроглядная мгла. И все же, прислонившись плечом к столбу, Броуди продолжал вглядываться в темноту. Его мысли снова вернулись к Джанкарло Хоуку, и он задумался о том, почему его отец решил разыскать его спустя столько лет. Черт возьми, ведь ему уже скоро стукнет тридцать! Так почему только сейчас, а не раньше?..
