– На мне колдовской заговор, – неожиданно сказала Роуз.
– Колдовской заговор? – переспросила изумленная Джессика.
Они проехали несколько дачных домиков и старую мельницу. Дорога бежала в тени крутых скалистых склонов и высоких хвойных деревьев. Лили взглянула на дочь, на ее волнистые каштановые волосы и зеленые с золотой искоркой глаза. Ей приходилось воздерживаться от вопросов и комментариев. Она поняла, что произнесенные Роуз слова изменят характер их дружбы, пусть и несильно.
– Да, – заверила Роуз. – Злой волшебник околдовал меня.
Лили удивленно молчала.
– Это из-за него у тебя посинели руки?
– Да. А иногда он делает так, что у меня кружится голова и одолевает слабость. Он напал на мое сердце.
– Роуз… – начала было Лили.
– Настоящий волшебник? – спросила Джессика, и в голосе ее прозвучал испуг. – Он что, и меня может заколдовать? Это Капитан Крюк, да? Я видела, как он там стоял, как раз перед тем, как тебе понадобилось сесть!
– Нет, это не он. Он хороший, – сказала Роуз. – Это другой. Он живет в конце фьорда, в пещере, в самых крутых скалах, окруженных всклокоченными старыми соснами. Иногда он превращается в ястреба и охотится за рыбой. И слышно, как он каркает по утрам, когда кружит над заливом в поисках нежненьких вкусненьких рыбок.
– Роуз Мэлоун! – мягко одернула ее Лили. Дочь вызывающе посмотрела на нее. Она понимала, что мама не станет уличать ее во лжи при подруге. С другой стороны, ей следовало знать, что Лили не может допустить, чтобы Джессика, которая совсем недавно переехала в эту далекую, глухую часть Канады, думала, что здесь живет злой колдун, который нападает на маленьких девочек. Дорога сделала поворот над расселиной за деревней и вышла на ровный участок, откуда открывался вид на широкий простор залива.
– Я живу вот тут, – объявила Джессика, когда они поравнялись с маленьким белым домом.
– Джессика, никаких злых волшебников тут нет, – сказала Лили.
– Есть, есть! – настаивала Роуз. – И он забивает сердце человека всякой трухой, чтобы его никто не любил. Сердце – это где живет любовь.
– Роуз, тебя все любят, – улыбнулась Лили помимо воли. – Сочинила бы что-нибудь получше.
– Ну ладно. Он заговорил мое сердце так, что с ним случаются всякие дурацкие вещи. Вшил туда специальный клапан.
Джессика нахмурилась:
– Клапан стоит у моей бабушки, ты для этого еще маленькая!
– Клапаны бывают даже у младенцев. И у меня такой есть с рождения.
– И мне тоже такой вставят? – еще больше помрачнела Джессика.
Тут Лили поняла, что пора вмешаться.
– Нет, не вставят, – сказала она. – Роуз родилась с пороком сердца. Это не вирус, его не подхватишь. Но Роуз очень хорошо лечили, и она молодец.
– Мне нельзя ходить из школы домой пешком, – сказала Роуз, – и еще много чего нельзя до тех пор, пока мне не сделают последнюю операцию. Она назначена на это лето, вот тогда действительно все будет отлично. И я смогу бегать и всякое такое.
В этот момент дверь дома отворилась, и на пороге появилась женщина. Она стояла и наблюдала за подъехавшей машиной. Лили помахала женщине рукой. Та, похоже, пребывала в сомнениях, подойти ли ей поздороваться или же остаться на месте. Наконец она решилась и направилась к машине.
Джессика открыла дверцу, чтобы выбраться наружу. Лили чувствовала, как волнуется Роуз, глядя, что подруга уходит. Лили прекрасно понимала, насколько важен для нее этот момент. Ей очень хотелось успокоить дочь, заверить ее, что все это не имеет ровно никакого значения, что Джессика непременно будет любить ее, несмотря ни на что.
– Спасибо, что подвезли Джесс домой, – сказала женщина.
– Нам это в удовольствие, – ответила Лили. – Кстати, меня зовут Лили Мэлоун, я мама Роуз.
– Мариса Тейлор, мама Джессики.
Женщина улыбнулась, давая тем самым понять, что обе они заочно кое-что уже знают друг о друге. Что-то грустное мелькнуло в ее глазах, и Лили показалось, что она напоминает ей образ с вышивок. Джессика стояла, прижавшись к матери, и смотрела сквозь окно автомобиля на Роуз.
– Я вижу, вы любите садовничать, – заметила Лили. – Какие у вас красивые ящики на окнах! – И она кивнула туда, где цвели – розовые, белые, голубые – герань, петуньи, вербена и густо вился плющ на фоне белых стен дома. Несколько старых, с толстыми стеблями розовых кустов, тщательно подстриженных и подвязанных, только набирали цвет, выбросив бутоны язычками полуденного солнца.
– Спасибо, – ответила Мариса. – Я действительно с удовольствием занимаюсь садом.
– Мне нравятся ваши розы, – раздался голос Роуз с заднего сиденья.
– Это мой любимый цветок, – сказала Мариса. – С самого детства. И у тебя такое чудесное имя!
– Спасибо, – обрадовалась Роуз.
– Я подумала, что сезон роста будет сильно отличаться от того, к которому я привыкла. Но на деле цветы здесь цветут так, словно мы в Новой Англии, а может быть, даже и южнее.
– Вы убедитесь, что здесь все просыпается раньше, чем в других областях Новой Шотландии, – сообщила Лили. – У наших берегов проходит Аннаполис, теплое течение, оно здорово согревает нас. Это удивительно, но именно поэтому ваши розы уже зацвели. Мы идем с опережением в три недели по сравнению с Ингонишем, даже с Галифаксом.
– Теперь понятно, – сказала Мариса. Затем, нагнувшись, чтобы заглянуть в окно автомобиля, добавила: – Когда Джессика звонила предупредить, что вы хотите подвезти ее до дома, она сказала, что с Роуз что-то случилось. Все обошлось?
– У Роуз больное сердце – как у нашей бабушки, – вмешалась Джессика. Неожиданно ее голосок стал тонким, словно его зажало изнутри, и девочка заплакала.
– Нет, милая, – объяснила Лили. – У Роуз не то, что у твоей бабушки. Она родилась с пороком сердца. Ее наблюдают лучшие доктора, и в июле, сразу после дня рождения, ей предстоит операция. – Мариза кивнула, словно знала, о чем говорила Лили. Та продолжала: – Мы надеемся, что эта операция будет последней. Еще подождите – она у нас в гонках поучаствует…
– И выиграю! – добавила Роуз.
Джессика заплакала еще пуще. Мариса крепко обняла ее, а Лили растерялась. Ей показалось, что дружба девочек растворяется у нее на глазах.
– А что случилось с твоей бабушкой? – спросила Роуз.
– Она… Она… – всхлипывала Джессика.
– У нее был инфаркт, – объяснила Мариса.
– У меня не будет, – сказала Роуз.
Снова Лили и Мариса встретились взглядами. Воздух вдруг наполнился присутствием матерей, бабушек и сестер, уже ушедших, но по-прежнему остававшихся с родными. Лили ощутила присутствие своей мамы, как всегда придававшее, ей сил. Это бывало с ней постоянно.
