Хотя документы, собранные в папку, которую Джейк сейчас сжимал в потных ладонях, ясно доказывали, что их совместному бизнесу грозит крах, он еще лелеял какие-то надежды. Ведь они заработали на перепродаже дурацких композиций из капель расплавленной пластмассы кучу денег, но куда эти деньги испарились? С Блэр невозможно было вести бухгалтерию и бессмысленно просить ее как-то ограничивать расходы. Ответ на все его намеки и открытые воззвания к разуму был всегда одинаков: «Если ты не можешь добыть то, что мне нужно, катись к черту».
Джейк, собираясь с духом, опустил голову, побыл с минуту в позе роденовского мыслителя, а затем осмелился поднять взгляд.
Красота принадлежавшей ему по закону женщины, как всегда, ударила ему по нервам. Все, что с щедростью дала ей природа, было ловко подчеркнуто стилистом и парикмахером. Он чуть не задохнулся от похоти, но знал, что его всплеск страсти будет встречен презрительной улыбкой, означающей сомнение в его мужских способностях.
Блэр сверлила его взглядом голубых глаз, словно просвечивала рентгеном. Что она думает о нем? Какое место в ее шкале ценностей он занимает? Джейк ждал от нее слов, означающих, что она готова к деловому разговору.
У него уже довольно давно созрел в голове рискованный и дорогостоящий замысел устроить филиал художественной галереи в курортных местах Лонг-Айленда, где-нибудь посреди посещаемых скучающими богачами фешенебельных питейных заведений и клубов со стриптизом. Идея приобщить эту публику к новаторской живописи и скульптуре была слишком рискованна. Поначалу надо было вложить в покупку земельного участка и в возведение здания немыслимые суммы. Однако, хоть и в кредит, землю они приобрели и галерею построили. Что дальше? У них нет ни цента даже на прокорм, а проценты по долгу множатся.
– Если ты хочешь что-то сказать мне, говори. Не тяни время понапрасну, – пропел ее голосок, мелодичный, как флейта. – Тем более что у меня тоже есть тема для разговора с тобой. А именно о Марко. Он наконец согласился выставиться у нас.
Марко, аргентинский скульптор, стал очередным фаворитом Блэр. Она прослышала о нем еще до опубликования в «Чикаго трибюн» восторженной рецензии на его бронзовые статуи обнаженных женщин в натуральную величину, но искаженных, как подобает в современном искусстве, до такой степени, что их женственность теряет сексуальность и становится «символом для извержения межпланетного семени».
Блэр вбила себе в голову, что этот художник принесет им богатство, а его новое творение создаст шумиху вокруг их новой галереи. Кстати, скульптура, теперь создаваемая им, возможно, займет всю площадь открываемого в ближайшее время для посетителей нового здания.
– Что хочет Марко? – Джейк нашел в себе мужество поинтересоваться у жены.
– Сто тысяч долларов аванса за право устроить презентацию его скульптуры, – прощебетала Блэр. – Я сказала ему, что с этим не будет никакой проблемы. Но нам придется еще платить по две тысячи за каждый квадратный фут при аренде помещения, если мы сразу не расплатимся со строителями.
– Какая там площадь? – спросил Джейк, уже прикидывая в уме сумму.
– Скульптура Марко настолько велика, что займет весь главный зал. Это будет нечто потрясающее. – Блэр будто нарочно дразнила мужа, повышая его кровяное давление до максимума.
– И ты надеешься это дерьмо продать?
– Он еще неизвестен, но будет раскручен благодаря нам.
– За сколько?
– Кто-нибудь выложит восемьдесят тысяч.
– Ты свихнулась. Мы же потеряем по меньшей мере двадцать тысяч.
– Ты не творец, тебе этого не понять. Встреться с ним сегодня, поговори. Может, эти двадцать тысяч ты у него и отторгуешь.
– Сегодня я улетаю и не хочу его видеть.
– Куда? Куда ты собрался?
– Тебе обязательно надо это знать?
– А тебе незачем знать, где я встречусь с Марко и что я ему скажу.
– Милый разговор между мужем и женой…
– Зато мы расстаемся… на дружеской ноте. Чао, Джейк!
– Пока, Блэр.
Он успел сделать лишь пару шагов, как что-то заставило его оглянуться, словно Блэр потянула за невидимый поводок. Теперь она встала с шезлонга и как бы невзначай оглаживала ладонью великолепное бронзовое от загара бедро.
– Разве деньги для нас важнее всего, Джейк? – Вопрос был задан тоном избалованной малышки, которой отказывают в лишней порции мороженого. – Почему любой наш разговор переходит в денежную свару и мы швыряемся цифрами, как кусками дерьма?
– Потому, что у нас на счету и дерьма не осталось. Она небрежно махнула рукой:
– Ты зря паникуешь…
– Послушай. Сядь и выслушай меня внимательно. – Нечто в его тоне заставило ее повиноваться. – Мы абсолютно на мели, и это очень серьезно. Поверь, я не преувеличиваю и не пугаю тебя без повода.
Ее рот от удивления раскрылся, но она не издала ни звука. То, что она молчала, а такое было не в ее правилах, даже растрогало Джейка.
– Не знаю, как лучше тебе объяснить ситуацию… Я бы хотел подобрать слова помягче, но не могу. Пора тебе узнать, что прибыль от галереи ничтожна в сравнении с расходами на нее и что мы давно живем не по средствам.
– Чушь!
Ее высокомерный тон взбесил его. Но раз он уже начал, то был вынужден держать себя в руках и продолжать:
– Нам необходимы весьма существенные денежные вливания, и немедленно. Мы задолжали за аренду, за страховку, превысили кредит, не уплатили налоги, а у меня в столе скопилась куча неоплаченных счетов. Между прочим, твоих… Ладно, наших счетов, – поспешно поправился он и сделал паузу, чтобы перевести дух.
Выговорившись, он испытал странное чувство – смесь эйфории и глухого отчаяния.
– Извини, – развел он руками.
– Устрой так, чтобы нам одолжили еще, – пожала плечами Блэр.
– Не получится. Поверь, я пытался. Банки отказывают в дополнительных займах. И у нас нет ничего в обеспечение ссуды, что бы уже не было заложено.
– Это смешно, – прервала она его. – У нас в доме полно ценностей. Их можно перезаложить. Это не запрещено, и, кстати, вторичный заклад не облагается налогом.
Блэр говорила с ним, как с идиотом, не сумевшим найти решения элементарнейшей проблемы.
Джейк чувствовал, как его рубашка пропитывается потом.
– Я уже это сделал, – произнес он едва слышно, почти шепотом.
– Что ты сделал?!
Джейк задохнулся, словно рыба, вытащенная из воды.
– Я уже это сделал, – повторил он.
– Как ты посмел?
– Прости, Блэр, но я обязан был так поступить. До конца прошлого года нам требовалось расквитаться с налогами.
– Эй, послушай… Я же собственница нашего дома и всего, что в нем. Как мог банк взять его в обеспечение займа без моего согласия?
