Ознакомительная версия.
Со второго этажа раздался голос Есении:
– Леонид Аркадьевич, доброе утро! Прохор Дмитриевич ушел по делам, скоро будет. Подождите, я к вам сейчас спущусь.
И через несколько секунд Есения легко сбежала по скрипучей лесенке.
«До чего же хорошенькая! Похоже, только на мне лица нет после вчерашнего», – расстроенно подумал Леонид.
– Вы принесли мою сумку, вот спасибо! – воскликнула Есения. – А то мне и переодеться не во что.
Подхватив сумку, Есения опять побежала наверх, на ходу крикнув, чтобы Леонид подождал – она быстро.
Он сел на скамью. Через несколько минут Есения вернулась, одетая в легкое пестрое платьице, соблазнительно облегающее ее воздушную фигурку. Леонид наблюдал за ней с удовольствием, но через какую-то пелену отупляющей головной боли.
– Вы завтракали? Нет? А меня Прохор Дмитриевич разбудил, – тут Есения взбила волосы на голове, встала в позу и произнесла: – Барышня! Вы вставать собираетесь? Вижу, не собираетесь, ох мне эти сони, всю-то красоту на свете проспят! Идите завтракать, а потом спите хоть до обеда!
Леонид рассмеялся – было очень похоже – но тут же схватился за голову.
Есения обеспокоенно посмотрела на него:
– Что это с вами, голова болит? Вы же вчера вроде только пиво и пили…
Леонид заколебался, но потом решил сознаться:
– Да мы вчера с Кузьмой Григоровичем еще коньячку немножко добавили…
– А, все понятно… Так вы, кроме того, что обжора, еще и пьяница!
Леонид принялся возражать, но Есения улыбнулась:
– Да ладно вам, я же шучу. Если честно, то и у меня немножко шумит в голове. А все равно вкусно было! Я наливки с детства обожаю… Была со мной одна история… Это когда я единственный раз в жизни напилась… Мне тогда годика три только исполнилось. Нас с мамой пригласили в гости, и я там познакомилась с мальчиком – чуть постарше меня, вот с ним-то мы под шумок и наклюкались вкусненького сладенького «компотика». Потом нас с мамой пришлось провожать, потому что я была совершенно невменяемой и жутко скандалила. Дядя этого мальчика нес меня на руках, а я показывала пальцем на что-нибудь и громко ругалась: «Этот дом – плохой дом! Этот дядя – плохой дядя!». А дядя мальчика со мной во всем соглашался и уворачивал меня от моей мамы, которая прыгала вокруг него, сердилась и пыталась меня ущипнуть, чтобы я утихомирилась. Теперь этот мальчик стал режиссером, снимает фильмы… Больше мы с ним не пили, да и вообще жизнь нас как-то развела…
Есения замолчала, задумавшись о чем-то.
Леонид поспешил отвлечь ее, боясь, что она вспомнит о своей неприятной находке в кабинете отца и опять впадет в депрессию:
– Может, на море пойдем?
– А у меня купальника нет, – развела руками Есения.
– Купим. Здесь, наверняка, должен быть какой-нибудь магазин, – успокоил ее Леонид. – Погода чудная, не сидеть же дома, когда море рядом!
Послышались шаги, в комнату вошел дед Охмнетыч:
– О, кого я вижу! Аркадьич, как дела? Ну и вид у тебя! Поправить бы надо, счас я тебе холодненького принесу.
Он убежал и через минуту принес ковшик с пивом. Потом подскочил к столу и поднял салфетку, под которой в миске лежали помидоры, огурцы и хлеб.
Леонид отпил из ковшика и закусил хлебом с огурцом.
– Спасибо! – сказал он. – А мы вот на море собрались.
– Дело хорошее, только, Аркадьич, скупнитесь, но на солнце не жарьтесь – совет ветерана… Хоть и не югa, но все же.
Леонид кивнул, и они с Есенией вышли из дома. Дед с котом пошли проводить их до калитки.
– Да, кстати, а где здесь галантерейный магазин? – спросила Есения. – Мне купальник купить надо.
– Да по пути, не доходя до вашего санатория, сверните в первую улицу налево, там недалеко.
– Спасибо, ну ладно, мы пошли.
– Давайте, а ждать-то вас когда?
– Не знаем, как получится, – пожал плечами Леонид. – Хотим оглядеться для начала.
Дед махнул рукой, и они пошли с Есенией искать магазин.
Отойдя немного от дома, Леонид остановился – вспомнил, что самый главный вопрос, за которым они вчера приходили к деду, – не решили. Он попросил Есению подождать и побежал обратно.
Дед как всегда сидел на крыльце со своим котом.
– Ты чего вернулся? – удивился он. – Дороги не будет!
– Да я же совсем забыл, Прохор Дмитриевич! Мы же не сговорились насчет цены за комнату и прочих условий… – объяснил Леонид.
– Опять двадцать пять! Ну, ты даешь, Аркадьич, ты что правда забыл?! Мы ж вчера все угомонили, теперь что – опять заново начинать? Ох, мне эти квартиранты… – дед укоризненно покачал головой.
– Постойте, я что-то ничего не помню, разве мы уже уговаривались?
– Ну да, я сказал, что не надо мне ваших денег – поможете по хозяйству: дровишек попиляем-порубим, картошку подкопаем, ну там, что на зиму засолим-заквасим, в саду яблоньки побелим… А ты ответил, что на свежем воздухе – это ты с удовольствием… Забыл? Еще про мамашу свою рассказывал, что она хорошо помидоры маринует, обещал позвонить ей и рецепт взять.
У Леонида в голове что-то начало смутно мелькать, но, как он ни силился, – вспомнить их разговор не мог. Но это уже не имело значения, и так все было ясно. Конечно, они старику помогут, Леонид считал себя мужиком крепким, да и Есении хозяйственная польза будет – она, наверняка, не занималась заготовкой на зиму. Так что ей это пригодится. «Да и мама любит хозяйственных девушек…» – добавил он про себя.
Не отдавая себе отчета, Леонид уже думал о Есении как о будущем члене их маленькой семьи.
– О'кэй, Прохор Дмитриевич, договорились! Вот вернемся с моря и сразу начнем.
– Да не, Аркадьич, вы вначале в колею войдите, обживитесь недельку, жирку поднакопите. Я ж не помещик какой. Ребята вы хорошие, все сделаем. Ох, мне эти торопыги!..
– Ну ладно, тогда я пошел…
– Отдыхай, Аркадьич!
Море было прохладным. Покрывшись гусиной кожей, они лежали мокрые на песке и обсыхали. Солнце, правда, пекло исправно.
Есения в темных очках, которые они ей купили в магазине заодно с купальником, лежала на спине, подставляя себя солнечным лучам. Леонид старался на нее не смотреть. С того момента, когда она вышла из пляжной кабинки в купальнике, он понял, что погиб окончательно и безвозвратно…
Нет, он, конечно, предполагал, что она хороша, но никак не ожидал, что настолько. Она его волновала, и это еще мягко сказано… Поэтому Леонид лежал на животе, уставившись в песок, по которому ползали какие-то букашки. Недавно был шторм – на прибрежном песке валялись лохмотья водорослей и мелкие обломки.
Голова, вначале освеженная купанием, стала опять заволакиваться каким-то мерзким туманом. Леонида начало клонить в сон.
Есения перевернулась на живот, сняла очки и, тронув руку Леонида, сказала:
Ознакомительная версия.
