Ознакомительная версия.
Не было у него ключей, все оказалось правдой, а если бы он мог сбежать от меня в тот вечер, когда я его пыталась проверить, он бы сбежал! И не стал бы привлекать к делу ни сестру, ни племянника, который, кстати, теперь смотрит на меня волком. Небось думает, что я довела его дядю до самоубийства. Шайка улиток!"
И хотя возникшая перед ней на мгновение картина – улитки-взломщики – была забавной, Ольга даже не улыбнулась. Она шагала по комнате, то и дело задевая коленом стоявший не на месте табурет, но даже не замечала боли.
«Значит, восемнадцатого июня, перед тем как к нам явились с обыском, дверь была открыта! Иначе Виталий не смог бы попасть в квартиру. Кто открыл дверь? Тот, кто оставил улики против Ильи. Но почему он бросил дверь открытой? Ведь замок можно закрыть за пару секунд».
Она замерла. А если допустить, что тот, кто проник в квартиру, попросту не покидал ее тогда, когда вернулся хозяин? Если этот некто дождался ухода Ольги, вошел, а дверь запирать не стал, потому что не собирался проводить тут больше нескольких минут?
«Ведь нескольких минут вполне достаточно, чтобы подсунуть в сумку деньги и браслет. Но почему-то он замешкался… И когда услышал, что открывают дверь, где-то спрятался, а потом, выждав удобную минуту, улизнул… Могло ли быть иначе?»
Она опустилась на постель. Мимоходом удивилась, что никто не входит в спальню, не спрашивает, что с ней происходит, почему она мечется из угла в угол, бормоча себе под нос какую-то чепуху. Ольга взвесила на ладони ключи, и они показались ей невероятно тяжелыми, будто отлитыми из свинца.
«Но кто же украл мой пояс шестнадцатого, накануне ограбления? Подготовился, чтобы увязать узел? Это могла быть только Ирина, и пояс она взяла только для того, чтобы потом сказать: я помню этот поясок, вот кто виноват! Указать на меня, засадить Илью в тюрьму. Будь это кто-то другой, он бы запасся более явной уликой против меня. Пояс можно и не узнать… Или же этот кто-то был уверен, что Ирина узнает пояс. Значит, он хорошо знал нас обеих? Нет, это она сама, но в таком случае у нее должны быть ключи!»
А ключей от квартиры у Ирины не было. Ольга выяснила это давно, буквально на другой день после переезда сюда. Она сразу сказала, что необходимо поменять замки, но муж успокоил ее. Он сказал, что у его бывшей супруги никогда не было ключей от этой квартиры, а на взлом она не способна. «Но он мог не знать о том, что Ирина давным-давно запаслась ключами. Так, на всякий случай. Это вполне в ее духе».
Придя к такому выводу, Ольга решила попробовать уснуть. Но это удалось ей только через час. Больше всего мешало отсутствие Ильи, тот предпочитал смотреть в соседней комнате телевизор. И хотя они с Таней убавили звук до минимума, Ольга все равно различала каждое слово. Она объясняла такую раздражительную чувствительность расшатанными нервами и потому ни в чем их не упрекала. «И все-таки он мог бы прийти и пожелать мне спокойной ночи, – думала она, закрывая глаза. – Кажется, он очень расстраивается из-за квартиры. Но нельзя же давить на меня так сильно! Я продам квартиру, если будет нужно… Но только мне это совсем не нужно».
* * *
На следующее утро Илья объявил, что наступило воскресенье и он предлагает забыть обо всех неприятностях и провести день как можно веселее. Ольга ошалело на него взглянула. Ей давно уже не приходилось делать различий между буднями и выходными.
– Нужно же когда-нибудь развлекаться, – заявил тот.
– Но не сейчас!
– Почему же? Мы с Таней все уже обсудили. – И он дружески привлек к себе девочку. – Она согласна поехать куда-нибудь на природу. Я предлагаю парк.
– Ну разве что в парк, – с сомнением ответила Ольга. Она не пыталась даже имитировать безутешную скорбь по поводу гибели мужа, но присутствие осиротевшей падчерицы ее изрядно смущало. – Может быть, съездим к тебе на дачу? Я там давно не была.
– В другой раз, – быстро ответил Илья. – Это слишком далеко, да и дом запущен.
Ольга вовсе не считала, что дача расположена так уж далеко, но раз хозяин отказывался… Она подумала, что он стал до неприличия негостеприимен, уточнила, какой парк имеется в виду, и пошла делать бутерброды. По давнишней привычке экономить она никогда не покупала ничего в общественных местах. Илья ее снова остановил:
– Пообедаем в каком-нибудь кафе, все трое. Танечка, нет возражений?
Девочка была в восторге. Она призналась, что еще ни разу в жизни не была в настоящем ресторане.
* * *
Камилла уже третий час изнывала от жары за своим рабочим столом, когда в распахнутой двери мелькнула женская фигура. В этом не было ничего необычного – женщин в их фирме работало предостаточно. Но эти длинные волосы медового цвета, характерная шаркающая походка и мягкие туфли на низких каблуках.. Не веря своим глазам, женщина высунулась из кабинета.
– Катя?! Быть не может! Ты же в отпуске! Та быстро обернулась. Девушка вовсе не выглядела отдохнувшей, а бледное, чуть загорелое лицо наводило на мысли о московской улице, а не о крымском пляже.
– Да вот вернулись, – слабо улыбнулась она. – Наверное, я чем-то отравилась там, на юге. Решила, раз отпуск пропадает, лучше сейчас поработать и сделать вторую попытку осенью.
– Когда же вы приехали?
– Вчера. – Та неожиданно оживилась. – Знаете, такое странное приключение! Моя квартирантка сказала, что меня искал какой-то следователь, просил позвонить. Я думала, розыгрыш, а это правда!
Камилла хотела спросить, выполнила ли Катя эту просьбу, но сдержалась. У нее вовсе не было чувства совершающейся катастрофы. Последний раз она испытала его, узнав о смерти Виталия, и с тех пор удивлялась тому, как мало ее трогало все остальное.
– И знаете, о чем он меня спросил, когда я позвонила сегодня утром? – торжественно сказала Катя. – Ну, угадайте!
– Да и гадать нечего. Он спросил, со скольких до скольких ты оформляла русаковские договора семнадцатого числа, – хладнокровно ответила Камилла. И, улыбнувшись одним уголком рта, уж очень комично выглядела растерянная Катя, закончила:
– А ты сказала, что никаких договоров не оформляла.
– Я… – запнулась та. – Нет, не так.
– А что же ты еще могла сказать?
– Ну, я вспомнила, как вы меня просили оформить договора задним числом… Понимаете, меня все это как-то беспокоило. Короче, я сказала, что точного времени не помню.
Камилла нахмурилась:
– То есть ты хочешь сказать, что соврала? Ты не отрицала, что видела Русакова? Катя виновато улыбалась:
– Я сперва решила посоветоваться с вами, что отвечать. Ну, я же не знала, о чем меня спросят, а то бы не стала звонить спозаранку. Думала, вдруг это касается меня лично и надо спешить… Я сделала что-то не так?
Ознакомительная версия.
