— Снова ответ Марши: «Откуда ты знаешь?»
— Теперь Дженини-8:
«Он уже целую вечность живет в Мейконе и каждую неделю приходит в магазинчик, где она работает. Последние пять лет он ставил на одни и те же номера. Моя сестра выучила их наизусть. Он еще не предъявлял свои права на приз, но бакалея получила сто тысяч за то, что продала выигравший билет, и сестре собираются дать премию, потому что продала билет именно она».
— Теперь Марша:
« Ты случайно не знаешь адрес его электронной почты ?»
— Дженини-8:
«Знаю от сестры. А она знает его, потому что этот адрес значится на карточке постоянного покупателя, которой он пользуется. Вот он: [email protected] Что, хочешь поздравить его ?»
— Марша.
« Что-то в этом роде».
— Дженини-8.
«Ты с ума сошла. Кстати, никому не говори об этом. Владельцы магазина не велели сестре ничего рассказывать, пока он не получит выигрыш. Что-то вроде тайны вкладов. Я не хочу, чтобы у нее были неприятности».
— Снова Марша.
«Не беспокойся, не скажу».
— Похоже, это очень важно, — сказал Энди.
— Вот дьявол! — Мэтт стиснул спинку своего кресла, в котором сидел Энди. — Теперь все встает на свои места. Картина ясна. Я никак не мог понять, почему Марша решила шантажировать его именно сейчас, после стольких лет молчания. Этот ублюдок выиграл в лотерею. Как только Марша начала его шантажировать, он испугался, что то же самое сделают и все остальные. И решил разом покончить с проблемой.
— Просто курам на смех, — недовольно сказал Антонио. — Я тоже играю в эту лотерею каждую неделю, а до сих пор не выиграл и доллара.
— Итак, все сходится, — повторил Мэтт, не обращая внимания на слова помощника и пытаясь мысленно связать концы с концами. — Единственное, чего мы еще не знаем, это имя ублюдка. Пришел ответ из «Америкен он-лайн»?
— Нет еще, — ответил Энди. — Запрос я отправил. Но думаю, что можно сделать это быстрее. Я нашел номер нового телефона Дженини-8. Она отправила его Марше по электронной почте.
— Ну. черт побери… — сказал Мэтт, когда Энди протянул ему листок бумаги. — Парень, я у тебя в долгу. — Он посмотрел на Энди. — Если захочешь жениться на моей сестре, только дай мне знать. Она твоя.
Энди встревожился.
— Гм-м… ну…
— Все понял. — Мэтт улыбнулся ему, почувствовав прилив мужской солидарности. Судя по всему, парнишка тоже испытывал непреодолимый страх перед прочными связями, хотя еще толком не начал бриться.
— Ну что, позвонить? — Антонио потянулся к телефону.
Мэтт покачал головой.
— Я сам.
Ему действительно не терпелось позвонить. Кем бы ни была Дженини-8, она знала этого ублюдка. Как только она назовет имя, с преступником будет покончено. Этому не помешает даже торжественный обед в ресторане.
Зазвонил телефон. Трубку снял Антонио, который был ближе всех к аппарату.
— Офис шерифа, — коротко сказал Джонсон, затем начал слушать, и на его лице отразился ужас. — О боже… Только не это… О господи… Держись, парень. — Когда Антонио прикрыл микрофон ладонью и посмотрел на Мэтта, его лицо посерело.
Мэтт инстинктивно напрягся. Он знал Антонио много лет, но никогда не видел его в таком состоянии.
— Что? — спросил он.
— Карли исчезла. Прямо из церкви. Она вернулась в вестибюль поговорить с Шелби. Потом Шелби пошла в туалет, а Карли исчезла. Они все обыскали. Майк писает кипятком.
На мгновение у Мэтта закружилась голова; пришлось опереться рукой о стол, чтобы не упасть. Он знал, что случилось, знал так четко, словно это случилось у него на глазах. Ублюдок схватил Карли.
При мысли о том, что он сейчас с ней делает, Мэтта прошиб холодный пот.
— Дерьмо, — сказал он. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо… — Это было больше похоже на молитву, чем на ругательство.
Потом он взял себя в руки и посмотрел на Антонио.
— Пусть перекроют все дороги, — хрипло сказал он. — Позвони в полицию штата. Мне нужны люди, нужны вертолеты, нужно инфракрасное оборудование. И собаки Билла Тайнена. Пусть Билл срочно привезет их к церкви. Скажи ему, что я буду там через десять минут.
Потом он достал сотовый телефон и набрал номер Дженини-8.
— Эй, Карли… — почти ласково прошептал он, склонившись над ней. Карли растерянно заморгала, глядя на него снизу вверх. Она видела лишь туманное пятно. Карли тошнило, у нее кружилась голова. Где она?
— Что случилось? — попыталась спросить она, но поняла, что не может произнести ни слова. Что-то мешало ей говорить, не давало открыть рот, не давало дышать.
Карли повела головой из стороны в сторону. Щеку царапал дешевый нейлоновый коврик. Она, съежившись, лежала на коврике. То, что мешало ей говорить, осталось на месте. Она сумела просунуть язык между плотно сжатыми губами. Горьковатый липкий пластик. Клейкая лента. Эта мысль заставила ее широко открыть глаза. Лицо человека медленно прояснялось. Круглое, бледное, одутловатое, без особых примет.
Голубые глаза. Светло-голубые. Без ресниц. Они смотрят на нее.
Карли хотела закричать, но издала лишь сдавленный писк.
Ослятник. И… и… Она знала его. Не слишком близко, только по имени. Но была испугана до такой степени, что не могла вспомнить это имя.
— Я вижу, ты очнулась.
Его голос был негромким, приятным, с безошибочно узнаваемым южным акцентом. От этого голоса по спине Карли побежали мурашки. Она забилась всем телом и почувствовала, что руки заломлены за спину, а запястья чем-то скреплены — видимо, той же липкой лентой. Лодыжки тоже были связаны. Руки затекли, как будто она на них спала. С ногами было немного лучше. Они хотя бы не болели.
Человек нагнулся ниже, склонился над ней, и Карли поняла, что он стоит в дверях грузового пикапчика и что она лежит на полу между передком и пассажирским сиденьем, а он пытается вытащить ее наружу. Она отчаянно сопротивлялась, но это не помогло. Человек обхватил руками ее талию, поднял, вынес из машины, положил на землю, как мешок, и начал запирать дверь пикапа.
На ее лицо, волосы и кожу падали крупные тяжелые капли. Шел дождь, теплый летний дождь. Вечер был темный, луна не светила, а она лежала в сырой низкой траве, запах которой щекотал ее ноздри. В траве валялись камешки, больно впивавшиеся ей в щеку и плечи. Она лежала в низкой траве рядом с гравийной дорожкой, пикап был белый, неподалеку стоял маленький домик — точнее, хижина из потемневшего дерева.
До Карли дошло, что она еще не очнулась от действия хлороформа. У нее кружилась голова, мысли путались. Все тело налилось свинцом.
И тут на нее накатила леденящая волна ужаса. Она попыталась сделать вдох, но легкие не слушались. Грудь сдавило.
Она умрет. Он привез ее сюда, чтобы убить.
