— Да, да, сын воевал там. А отец в это время был сенатором. Разумеется, я не учел, что вы очень молоды и можете не помнить этого. Отец приезжал во Вьетнам в составе наблюдательной комиссии Сената и погиб, когда вертолет, на борту которого он находился, неожиданно попал под обстрел. Это было ужасно. Разразился настоящий скандал. Сын был вместе с ним и тоже чуть не погиб. — Абрахам Штайн печально взглянул на Джулиану, его живые, веселые глаза как-то враз потускнели. — Это ужасно — видеть, как умирает твой отец. Если бы он умер от рака или от старости, тогда что ж, это понятно. Но погибнуть от руки врага… — Он покачал головой. — Такие вещи запоминаются на всю жизнь. Сколько бы ты ни старался забыть, это всегда будет с тобой.
— Вы тоже пережили нечто подобное? — спросила Джулиана, хотя и не была уверена, стоит ли задавать подобные вопросы.
Он печально улыбнулся.
— А разве обязательно пережить, чтобы понять? Но довольно о грустном. Пойдемте. Вас ждет вертолет. Пилот знает, где находится лагерь сенатора Райдера. Я предупредил его, что все это может оказаться небезопасным, но он сказал — вот и отлично, давненько я не попадал в хорошие переделки. Наверное, все вертолетчики склонны к авантюрам.
С этим Джулиана была согласна. Она знала почти наверняка, кто управлял тем вертолетом, в котором погиб сенатор Райдер-старший. На протяжении всего полета до Талахасси ее не покидали мысли о Мэтью, она спрашивала себя, где он сейчас и что делает. Она не осталась в Вермонте, хотя он ясно дал ей понять, чтобы она не высовывалась. Ее беспокоила мысль, как он посмотрит на это. Но он еще успеет рассказать ей.
Она перекинула куртку через руку и достала из кармана бумажный пакет, в котором лежал Камень Менестреля, завернутый в тот же самый кусок потертого бархата.
— У меня есть к вам еще одна просьба, — смущенно обратилась она к старику.
Абрахам Штайн обрадовался.
— Да, слушаю вас. Какая просьба?
Она протянула ему пакет.
— Возьмите это. Я не могу сказать вам, что в нем, но я бы попросила вас не заглядывать туда — для вашей же безопасности. Если в течение двадцати четырех часов я не дам о себе знать, возьмите лодку, заплывите в океан, туда, где очень глубоко, и бросьте пакет в воду. А потом позвоните в Службу безопасности и сообщите им, куда я отправилась. Вы сможете сделать все это?
— Конечно.
Он сунул пакет в карман пиджака, не выказав ни малейших признаков любопытства.
— И вы ни о чем не хотите спросить меня?
— Нет, — ответил он, — не хочу.
Тем временем они уже вышли из аэропорта, и когда Джулиана увидела на взлетной площадке вертолет — разогретый и готовый взлететь, ее охватила дрожь возбуждения и страха.
— Тетя Вилли! Мама! — прошептала она. — Держитесь.
И тут до нее донесся такой знакомый — резкий и глубокий — голос.
— Какого черта! Вы хотите сказать, что это единственный вертолет и что он меня не повезет?
Она обернулась и увидела его. Мэтью. И рядом с ним Сэмюэля Райдера. Свирепый взгляд Мэтью, его черная кожанка и тяжелые ботинки резко контрастировали с вежливым, красивым, аристократичным видом сенатора. Джулиана вся напряглась, судорожно пытаясь сообразить, как бы ей проскользнуть в вертолет, не столкнувшись с ними.
Служащий с несчастным видом пытался объяснить Мэтью, что вертолет уже нанят и он ничего не может поделать, но Мэтью не слушал его. Его взгляд упал на Джулиану. Не обращая внимания на служащего, на Райдера, на маленького старика, стоявшего рядом с ней, он подошел к девушке вплотную.
— Мне надо было бы привязать тебя к ножке кровати, — проговорил он. — Я дал маху.
— Что ты здесь делаешь?
Она видела, что и у него на языке вертится тот же вопрос. Абрахам Штайн с интересом наблюдал за их беседой.
— Не твое дело, — ответил Старк.
— Если ты будешь невежлив, — сказала она, — я не позволю тебе лететь на моем вертолете.
— Тогда мне придется угнать эту штуку прямо у тебя из-под носа.
Но она схватила его за руку и удержала.
— Перестань, Мэтью. Так просто ты меня не остановишь. Я все равно найду способ добраться туда.
— Понимаете, леди, мне кажется, вы очень плохо представляете себе, что такое — жить в двадцатом веке. Но… — Он помедлил и улыбнулся. — Ты отчаянная. Пошли.
Джулиана и Райдер сели позади, а Мэтью — рядом с пилотом, который тоже летал во Вьетнаме и был наслышан о Старке. Он разделял неприязнь Старка к молодому сенатору из Флориды. Мэтью предупредил пилота, что у Райдера будет очень кислая физиономия от этого полета.
— Он думает, что я собираюсь выкинуть его из вертолета.
— Если соберешься, то я тебе мешать не буду, — ответил пилот. — Я слышал, что по его вине с нашими ребятами во Вьетнаме случилась какая-то заварушка.
— Мэтью, — надтреснутым голосом произнес Райдер. — Перестань!
— Почему же, Сэм? Я двадцать лет ждал, когда мне представится возможность снова оказаться с тобой в одном вертолете…
— Ради Бога, перестань! Это было давно, и хватит воспоминаний. Никто не виноват в том, что стряслось тогда — ни ты, ни я. На войне случаются самые ужасные вещи.
— Нет, Сэм, ничего не случилось бы, и твой отец, и Джейк, и Чак могли бы сегодня быть с нами, если бы ты не соврал тогда насчет зоны высадки — или если бы я оказался более ловким пилотом или хотя бы понял, что ты врешь.
— Мэт, не надо. Джейк и Чак были хорошими бойцами, они знали, на что идут. А мой отец — он бы простил тебя. Что касается меня, то я не держу на тебя зла.
— О, Господи! Сэм, за одно это высказывание тебя стоило бы вытолкать из вертолета пинком под зад. Но я не стану мараться. — Заметив смущение в глазах Джулианы, Мэтью усмехнулся. — Что, солнышко, вот тебе еще один урок истории, ты ведь хотела подучить этот предмет? Я расскажу тебе потом подробнее, но позже, ладно? — Она кивнула, и он повернулся к пилоту. — Сколько лететь до Мертвых Озер?
— Минут двадцать, наверное.
Райдер, сидя сзади, сказал:
— Блох не даст тебе и шагу сделать по земле, он тут же убьет тебя.
— Пусть попробует.
— Старк, перестань разговаривать со мной в таком тоне! Нам нужно обсудить все варианты, чтобы избежать насилия.
Мэтью оглянулся и посмотрел на сенатора, который так и остался мальчиком — Золотым мальчиком — с огромными, по-детски голубыми глазами, полными страха.
— Да я бы с удовольствием, Сэм. У тебя есть какие-то соображения на этот счет? Ты, наверное, думаешь, что Блох вышлет нам навстречу парламентеров? Этот мерзавец убил Проныру, он же, скорее всего, уничтожил Рахель Штайн, и он не пожалеет двух женщин — если только тетушке Вилли не удастся опередить его и убить.
