— Вы поняли, что она может причинить травму, может даже убить, — с тем же наивно-восторженным выражением лица поддакивала ему Пибоди, — и поэтому пытались все исправить?
— Да, да. Я… У меня и в мыслях не было причинить кому-либо вред.
— Но почему же вы не сказали Барту? Почему не предупредили его, что в программе опасный сбой?
— Я… я не знал, что он возьмет диск. Он не зарегистрировал его в журнале, никому ничего не сказал.
— Но как этот диск вообще оказался в «Играй», если вы разрабатывали игру у себя дома?
— Я хотел сам ему все показать, устроить с ним вместе мозговой штурм. Но он, наверно, решил взять диск и сам его испробовать. — Вар снова опустил голову. — Не понимаю, зачем он это сделал. Зачем так рисковал.
— Значит, вы утверждаете, что все ему рассказали о своей разработке, об игре, предупредили о риске?
— Конечно.
— Только Барту?
— Да. Я не подозревал, что он взял экспериментальный диск, пока…
— Тогда почему Силла сейчас в больнице? — упорствовала Пибоди. — Так как же она взяла диск с игрой, если вы никому, кроме Барта, о нем не рассказывали?
— Я ей рассказал после того, что произошло с Бартом. — Вар смотрел на Пибоди широко открытыми глазами, всем своим видом изображая скорбящую невинность. — Я должен был с кем-нибудь поделиться!
— А она просто ни с того ни с сего решила повторить ошибку Барта?
Вар откинулся назад, упрямо сжал губы, потом сказал:
— Значит, ни с того ни с сего. Она никому ничего не сказала. Спросите у Бенни.
— Мы у нее самой спросим. Она пришла в сознание, — соврала Ева, обернувшись к ним. — Врачи прогнозируют полное выздоровление, и завтра мы сможем взять у нее показания. — Она глянула на часы и уточнила: — Даже уже сегодня.
— Слава богу! Слава богу, она очнулась. Но, вы же понимаете, она, должно быть, не в себе. Она сейчас в невменяемом состоянии и вне себя от злости на меня за то, что произошло с Бартом. Она во всем винит меня.
— Еще бы! Ты сам подумай, кому мы поверим, тебе или ей, когда она скажет, что ты сам дал ей этот диск и посоветовал поработать над ним?
— Я в жизни этого не делал! И вы это ни за что не докажете. Мое слово будет против слова Силл, а она только-только перенесла операцию на мозге. Может, мне стоит позвать адвоката? Спорим, он вам то же самое скажет.
— Хочешь адвоката? — осведомилась Ева. — Да ради бога! Мы повременим с допросом, пока ты будешь его подыскивать. А наши парни тем временем вскроют твою драгоценную программу, все твое незарегистрированное оборудование, все твои протоколы и записи изучат, а остатки выбросят.
— Погодите! Погодите! — Вар вскочил со стула, к которому был пристегнут звякнувшей от резкого движения цепью. — Так нельзя! Это же моя работа. Моя собственность. Вы не имеете права.
— Скажешь об этом своему адвокату.
— Погодите. Давайте не будем торопиться.
— Вы хотите заявить, что не нуждаетесь в услугах адвоката? — спросила Ева официальным тоном.
— Да. Давайте просто все обсудим. — Вар опять сложил руки перед собой, но теперь Ева заметила, что костяшки его пальцев побелели. — Это ценная и очень сложная программа. Ваши люди в ней не разберутся. Я столько лет на нее потратил! Это моя собственность!
— Твоя? А разве это не собственность вашей компании? Ты подписывал договор, Вар. В нем сказано: все должны делиться. Если один что-то разрабатывает, все этим пользуются.
— Это, конечно, не вполне справедливо, — вновь вступила в разговор Пибоди. — Отдавать другим то, что разрабатывал сам? Такую ценность?
— Да я бы поделился, но Барт… Вы поймите, я все это с ним обсуждал, он не пожелал иметь к этому никакого отношения. Так что программа моя и только моя.
— Ты рассказал Барту о том, что разрабатываешь эту игру, ее концепцию? — спросила Ева.
— Ну, он же у нас гений маркетинга. Вместе мы могли бы перевернуть весь рынок игр.
— Но он оказался недальновидным.
— «Игры должны оставаться играми» — вот что он заявил. Он не понимал, что можно выйти за рамки игр, не видел открывающихся возможностей. Он все переживал из-за риска. Так что программа моя. Я один делал всю работу, все свое время — мое время — в нее вкладывал…
— И слил в нее для своих целей программную начинку «Фантастики», — закончила за него Ева. — А она-то уж точно не одному тебе принадлежала. Ты сам играл нечестно! — обвиняюще ткнула она пальцем в Вара.
— Неправда! — Кровь бросилась ему в лицо, заливая щеки ярко-алой краской. — Слушайте, я дал ему шанс. Он сам сделал свой выбор. Все ведь всегда сводится к тому, какой ты делаешь выбор, не правда ли? Каждый игрок знает: нужно выбирать из того, что дают, и играть в то, что из этого получается.
— И Барт был лучшим игроком, чем ты.
— Черта с два.
— Он умел лучше концентрироваться и видеть долгосрочную перспективу. А ты все больше по деталям ползаешь и часто не видишь всей картины.
— И кто из нас двоих покойник? — огрызнулся Вар.
— Да, тут ты прав. Ты его подставил и устранил из игры.
— А что говорят факты? — возразил он, загибая пальцы. — Барт взял диск. Барт его к себе в компьютер вставил. Барт запустил игру. Меня рядом не было. Никто его не заставлял. Ему не повезло, он проиграл. Несчастный случай, я ни в чем не виноват. Я создал программу, разработал технологию, но это все равно что обвинять изобретателей шокеров в том, что вы из них по людям стреляете.
— Черт, а он прав, — сказала Пибоди Еве и снова повернулась к Вару: — Вы просто изобретатель.
— Именно.
— И вы, наверно, были самым умным из четверых. Ведь никто же из остальных ничего даже отдаленно похожего не придумал.
— Они всегда мыслили только шаблонами. Квадратными. — Вар прочертил в воздухе четыре стороны квадрата.
— Да, это неприятно, наверно, когда тебя не хотят понимать, — сочувственно вздохнула Пибоди. — Что же вы не ушли от них, не стали работать на себя? Они же вам были не нужны.
Вар пожал плечами.
— А может, все-таки нужны? — продолжала Пибоди. — Умный человек знает, что другие тоже бывают полезны: их можно эксплуатировать, дать им выполнить часть работы, чтобы самому сосредоточиться на главном. Вы их давно знали, давно с ними работали, знали их сильные и слабые стороны, знали, как их можно использовать для дела, ну, в общем, найти им место в общей картине.
— Чтобы изобретать, нужно еще чем-то зарабатывать на жизнь.
— Вот именно. А они платили вам зарплату, это понятно. Значит, когда вы дали Барту диск, это был просто эксперимент. Нужно же было посмотреть, что будет. Проверить на игроке.
— Точно. И он неплохо играл. Я думал, он пройдет дальше, чем… Я же не знал, — заторопился Вар. — Меня рядом не было.
