Ознакомительная версия.
Только после того, как первая бутылка опустела, она взяла ведро, бросила туда тряпку, налила воды и отправилась в гараж. День был выходной, неподалеку возились со своими машинами соседи. Она никого не узнала, ни на кого не взглянула. Ей было все равно, как странно она выглядит в грязных джинсах, растрепанная, с остановившимся взглядом. Кажется, с ней кто-то поздоровался, кажется, она даже кому-то ответила, но не могла бы сказать, мужчина это был или женщина. Открыла ворота, вошла, включила свет, опустилась на колени, поставила на пол ведро. Вытащила оттуда тряпку и, не отжимая, принялась мыть колеса машины — сперва передние, потом задние. Грязная вода стекала на пол, ручейками сливалась по цементу, джинсы на коленях промокли насквозь. Она не смотрела ни на колеса, ни на цвет этой воды. Колеса были грязные, вода была грязная — она думала только об этом. Ее то и дело начинало мутить — то ли от выпитого вина, то ли от духоты, то ли от запаха бензина, а то и от мысли о том, к чему прикасаются ее руки. Песок, мелкие камешки, впившиеся в резину, мазут — все мешалось и стекало на пол. Потом она протерла бампер, вымыла пол остатками воды и бросила тряпку обратно в ведро. Обтерла руки о джинсы, достала ключи, отперла дверцу, вдохнула застоявшийся в салоне воздух. Духами не пахло. Не пахло ничем. Пепельницы были пусты, в «бардачке» ничего не было. Она бы поклялась, что и руль, и приборный щиток, и стекла — все тщательно вытерто. Анжелика постаралась ничего не коснуться, хотя и не могла сказать себе, какой в этом смысл.
Потом заперла гараж, вернулась домой и уничтожила еще одну бутылку вина.
Последние глотки она делала, лежа в постели, которую так и не застелила. От второй подушки пахло волосами Жени. Она сбросила эту подушку на пол ударом ноги и глупо рассмеялась. Вино плеснулась на простыню, и девушка вслух сказала себе:
«Ах ты, идиотка!» Потом ее долго тошнило в ванной, но облегчения это не принесло — голова осталась мутной, все перед глазами расплывалось. Она сварила кофе, но, едва попробовав, вылила чашку в раковину. В половине десятого оделась. На то, чтобы натянуть колготки, потратила десять минут — все время заваливалась на бок и хихикала, утирая выступающие на глаза слезы. Влезла во вчерашнее серое платье, нехотя причесалась, но краситься не стала. Да она и не смогла бы провести ни одной четкой линии.
В начале одиннадцатого, когда на город начали спускаться сумерки, Анжелика вышла из дома и побрела к метро. Ей даже в голову не пришло, что в ее теперешнем состоянии лучше всего будет поймать машину. Ее мутило от машин, от всего на свете. Ко Дворцу молодежи попала в десять минут двенадцатого. Она понятия не имела, куда ей идти. На улице уже было темно. Анжелика вышла из метро и долго стояла на лестнице, оглядываясь по сторонам. Потом двинулась в обход огромного здания и вскоре наткнулась на вход в клуб. Пришлось заплатить, и пока она, пошатываясь, копалась в сумочке, мимо прошла веселая компания. Только когда она вошла и ее оглушила музыка, кругом замелькали штанишки в обтяжку, цветастые рубахи и бейсбольные кепочки, она поняла, что нарядилась неподходяще и выглядит полной тетерей.
— Где бар? — проорала она в лицо какому-то огромному парню, прыгавшему на одном месте с закаченными под лоб глазами. Парень продолжал прыгать, и она засмеялась. Это, кажется, произвело на него некоторое впечатление, во всяком случае, он на нее взглянул. Анжелика снова закричала, напрягая голос, повторила свой вопрос и тот, все еще прыгая и как-то безвольно размахивая руками, будто они были ему совсем не нужны, ответил:
— Держи курс на бритых мальчиков, там и будет бар…
И его глаза вернулись в исходное положение. Она упрямо прокладывала себе дорогу среди упоенно пляшущей молодежи, чувствуя себя какой-то деревенской бабкой на дискотеке. Пару раз ее больно толкнули и не извинились. Она сама наступила кому-то на ногу, но поскольку туфли были без каблуков, это прошло незамеченным в общем бедламе.
Наконец девушка увидела искомые бритые головы.
Они оккупировали стойку бара и буйно дергали мощными задами, крутясь на высоких табуретах.
Она с трудом втиснулась между устрашающего вида детинами в наколках. Над ухом у нее визжала какая-то вдребезги пьяная девица, детины подпирали ее с двух сторон. Пришлось долго ждать, когда бармен обратит на нее внимание. Уж у него-то глаза были в нормальном положении, и это ее немного утешило.
— Мне минеральной воды.
Бармен, который, видимо, выиграл на конкурсе приз за невозмутимость, очень серьезно и очень вежливо ответил:
— Могу предложить коктейль «Бильярд». Слабенький, двенадцать градусов.
— Мне воды, — упрямо повторила она.
Бармен кивнул и отвернулся. Через минуту перед ней оказался высокий бокал, увенчанный маленьким бумажным зонтиком, из которого торчала трубочка. На дне коктейля болтались белые шарики нетаявшего льда. Анжелика потянула на себя содержимое через трубочку, посмотрела на бармена, и тот так же вежливо и невозмутимо объяснил:
— «Бильярд».
— Ясно, — сказала она и поболтала бокал, — так что льдинки на дне еле слышно звякнули. — С шариками потому что!
Анжелика расплатилась и осталась наедине с «Бильярдом», бритоголовыми детинами и девицей, которая к тому моменту замолчала. Коктейль произвел в голове Анжелики странные изменения — там как будто покатился большой тяжелый шар — от одного виска к другому, оттолкнулся и рикошетом ударился в затылок. «Бильярд» оправдывал свое название, и наверняка в нем было больше двенадцати градусов. Впрочем, Анжелика была не уверена, что она правильно поняла бармена. Возможно, он сказал не «двенадцать», а «двадцать».
— Привет, — сказала девица.
— Привет, — ответила Анжелика.
— Как жизнь?
И тут Анжелика узнала голос. В этом грохоте он звучал не так, как по телефону. И все же она узнала его. А потом узнала и девицу. Это произвело на нее шоковое впечатление. С минуту она молча ее разглядывала, пытаясь убедить себя, что, если бы она нацепила на макушку платиновый парик, накрасилась подобным образом и облачилась в кожаное черное платье с кучей блестящих «молний» в самых неожиданных местах, она бы выглядела точно так же.
— Как жизнь, подруга? — настойчиво повторила девица, — Говенно, — честно ответила Анжелика. Девица захохотала:
— А ты с юмором! Вот не думала… Что ты такое пьешь?
— Спроси этого типа, — Анжелика кивнула на бармена. Девица нахмурилась:
— Он всучил тебе гадость для фраеров. Сколько слупил? Подожди! Сейчас!
Она перегнулась через стойку, и ее платиновый парик приблизился к черным кудрям бармена. Они мгновенно посовещались и к Анжелике подтолкнули другой бокал, увенчанный аж двумя бумажными зонтиками. Девица удовлетворенно улыбалась:
Ознакомительная версия.
