— Положите револьвер, мистер Уивер, — вновь повторил детектив Бертрам. — Мы все это обсудим. Просто положите его на пол.
Лукас со вздохом взглянул на успокоившуюся поверхность воды.
— Я сам свершил правосудие. Я не собирался оставлять это на усмотрение закона. Но правила мне известны. Придется платить, — сказал он.
Кили сделала еще одну попытку.
— А как же Бетси? — воскликнула она. — Вы нужны ей! Не делайте этого! Хотя бы ради Бетси.
Эти слова на миг вытеснили обезумевшее выражение из глаз Лукаса, и они наполнились безграничной печалью.
— Расскажи Бетси, — попросил он. — Скажи ей, что я любил его больше жизни.
Кили все поняла. Она знала, о ком он говорит: о Прентисе.
— Вы могли бы сами ей сказать!
Лукас молча покачал головой.
— Прошу вас, Лукас, не надо! — умоляла она.
— Я стал тем, что мне самому всегда было ненавистно, — сказал он. — Надо с этим покончить.
Увидев, как он поднял револьвер, Кили закрыла глаза и обхватила обеими руками головы своих детей, заставила их пригнуться, чтобы они не смотрели. — Нет, мистер Уивер, не надо! — закричал детектив. Но было уже слишком поздно. Выстрел прозвучал приглушенно, потому что в последнее мгновение Лукас сунул ствол себе в рот. Полицейские бросились вперед. Послышался громкий всплеск.
Кили открыла глаза и увидела плащ Лукаса, раскрывшийся в бассейне подобно крыльям. Темные тонкие струйки клубились в зеленоватой воде вокруг жуткой кашеобразной массы, в которую превратился его затылок.
Эбби громко плакала и пыталась вырваться из-под руки матери. Дилана сотрясал неистовый озноб; он жался к ней, не поднимая головы.
— Он это сделал, мам? — хрипло прошептал Дилан.
— Да. Не смотри, родной мой.
Поднялась суета. Два офицера в полном обмундировании прыгнули в бассейн, тяжело побрели по воде к простертому телу и вытащили его на бетонный «фартук». Начались обреченные на провал попытки его оживить. Любопытные постояльцы мотеля, увидев полицейские машины и услыхав шум, высыпали в холл и стали заглядывать в помещение бассейна, но полицейский загородил вход. В конце концов тело Лукаса накрыли банным полотенцем, взятым с ближайшей тележки.
Офицер подошел к Кили и детям.
— Давайте-ка выбираться отсюда, — сказал он. — Идемте, мэм. Можете пока опереться на мое плечо. А потом посмотрим, что там у вас с ногой.
— Мои дети… — прошептала Кили. — Дилан, надень куртку. Ты весь дрожишь.
Дилан, не оглядываясь, подхватил с пола кожаную куртку и надел ее.
— Он умер? — спросил он.
— Да, — ответила Кили, стискивая его руку.
Еще один полицейский взял на руки Эбби и обернулся к Дилану.
— Ты-то сам дойдешь, сынок?
Дилан кивнул и поднялся на ноги, хотя его все еще бил озноб. К ним подошел детектив в штатском.
— Ты Дилан? — спросил он.
Дилан поднял на него усталый взгляд. Кили, опираясь на руку полицейского, поднялась и с тревогой взглянула на них обоих.
— Мы получили твое сообщение, — сказал детектив. — Молодец, быстро соображаешь.
Кили в растерянности перевела взгляд на сына.
— Сообщение? Какое сообщение?
Дрожащая, но горделивая улыбка тронула посиневшие от холода губы Дилана, осветила его бледное лицо.
— Я нес лед, — объяснил он. — Смотрю: у нашей двери стоит мистер Уивер. Я знал, что ему там нечего делать, и сразу вспомнил, что ты мне рассказала. Ну, что у него неприятности с полицией. Вот я и позвал на помощь.
— Ты вызвал полицию?
— Нет, я позвонил мистеру Уорнеру.
— Дэну?! Но он же уехал! Дом был заперт…
— Они были в Бостоне. Старшая сестра Николь родила ребенка, и они поехали на этого ребенка посмотреть. Но когда ты нашла мисс Чейз, ему позвонили из полиции… ну, чтоб он подтвердил твое алиби. И он встревожился. В общем, они сразу вернулись домой, а тут как раз я позвонил. Я рассказал ему все, что ты говорила про мистера Уивера, и про то, что он здесь, в нашей комнате. Он пообещал позвонить в полицию. И сказал, чтоб я ему доверял.
— И ты доверился ему? — удивилась Кили.
— А я решил, что он клевый, — небрежно бросил Дилан.
Кили была поражена.
— Ты правильно поступил, милый. Даже не знаю, что бы с нами было, если бы не ты. Я горжусь тобой.
Дилан смущенно фыркнул и взял Кили под руку.
— Я сам ее доведу, — сказал он полицейскому.
Кили оперлась на его плечо, обтянутое кожаной курткой.
— Ты уже выше меня ростом, — заметила она.
— Значит, мне уже можно водить машину?
— Нет! — сердито ответила она, дернув его за рукав.
Усмешка тронула его губы.
— Да ладно, это я так. Проверка бдительности.
Ей понадобилась вся сила воли, чтобы удержаться и не обнять его, но она не хотела смущать сына при посторонних. Следом за агентом, несущим Эбби, они кое-как добрались до дверей, за которыми полиция сдерживала толпу любопытных.
— Мам, ты смотри, они приехали! — возбужденно воскликнул Дилан.
Кили подняла голову и увидела Дэна Уорнера. Он стоял, положив обе руки на плечи Николь, хмурясь и вытягивая шею, чтобы их увидеть.
— Да, они здесь, — улыбнулась Кили. Она сама не ожидала, что так обрадуется.
— Ну, теперь с нами все будет в порядке, — Дилан как будто хотел уверить в этом самого себя.
Кили кивнула, продолжая держаться за его плечо.
— Конечно, — сказала она. — Все будет хорошо.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
31 октября, канун Дня Всех Святых, отмечаемый в США как веселый праздник ведьм и чертей (здесь и далее прим. перев.).
Серия комиксов о семействе пещерных людей.
Бэт Мастерсон (1856–1921) — шериф эпохи покорения Дикого Запада, защитник обиженных и угнетенных, имя которого стало легендой.
Цитата из пьесы английского драматурга Уильяма Конгрива (1670–1729) «Невеста в черном».
