Измена мужа. Новая жизнь

(Саша)

"Блин, как же ты вовремя объявился Дима".

Меня разрывало между желанием взять трубку, чтобы рассказать ему обо всём и желанием не позориться. Несколько секунд в раздумьях и мой подвыпивший нытик одержал верх.

– Алло, – произнесла я и ужаснулась от собственного голоса. После всего трех рюмок у меня уже заплетался язык.

– Саш, что случилось?

У меня мурашки побежали по телу от его голоса. Он мог бы работать в сексе по телефону – все девчонки бы тащились от его низкого баритона.

– Ничего, не случилось, – я старалась чётко выговаривать все слова, но чем больше я старалась, тем сильнее заплетался язык.

– Ты что пьяная?

– Немного.

– Так,– секундное молчание. – Ты где?

– Я в кафе…"Восточный гость" кажется или "Восточная ночь". Не помню точно. Но здесь хорошо. Уютно. Приезжай, посидим, поболтаем.

– Я сейчас приеду. Сиди на месте.

– Есть босс.

К тому моменту, когда приехал Дима, я почти отключилась, тело не слушалось. Головой уперлась в руки сложенные на столе. Но я всё слышала и понимала.

– Саша.

Он потряс меня за плечо.

Боже какой позор.

– Эх, Александра, не умеешь ты пить.

С этими словами он подхватил меня на руки и понёс к выходу. От резкого рывка в желудке неприятно шевельнулась водка и попросилась наружу. Если до этого я испытывала стыд, то после того как меня на улице вывернуло наизнанку, я даже не знала как буду смотреть Диме в глаза. Он заботливо придерживал меня за талию. А когда судорожные излияние желудка прекратились, подал воды и влажные салфетки.

– Тебе лучше?

Я кивнула.

– Больше не тошнит?

Снова кивнула.

– Тогда пошли в машину.

Новая волна рвоты сложила меня пополам.

– Прекрасно, – прокомментировал ситуацию Дима.

Через полчаса, когда я уже с трудом стояла на ногах, а мой мозг наоборот прояснился, мне стало немного лучше. Дима сам обтёр моё лицо салфеткой и помог сесть в машину. Меня вырубило сразу как только он закрыл дверь. Проблески сознания возвращались, когда мы шли по какому-то подъезду, стояли в лифте и наконец тёплая, гладкая простыня, я с удовольствием прижалась щекой к прохладной ткани и провалилась в глубокий сон.