Я только и смогла, что коротко кивнуть. Даррен был прав. После сражения с чудовищем… Что ему могла сделать собственная мать? Как далеко она могла зайти?
Не дальше простых угроз.
Дар же не спешил печалиться. Он повернулся к деревенским и воскликнул, не пряча радости в голосе:
- Победа!
Я даже не до конца поняла, что заставило Даррена торжествовать больше: гибель дракона, рождение уверенности в себе и в том, что его магию можно контролировать… Или то, что королева Карен сдалась и уехала ни с чем. Но его лицо озаряла искренняя радостная улыбка, и казалось, будто Даррен действительно был счастлив.
Народ согласно взревел, ликуя. Я же, видя, как реагирует Дар, осознала: для него эта победа над чудовищем была чем-то гораздо большим, чем просто возможность доказать что-то своей матери. Он наконец-то обрел возможность полноценно жить и наслаждаться каждым днем, не боясь осуждения, не боясь того, что может, не сдержавшись, уничтожить кого-то.
Мне даже как-то неловко было вставать рядом с Дарреном, но он, повернувшись ко мне, сам поймал за руку и подтянул поближе, позволяя искупаться в этих лучах славы, хоть я и не чувствовала, что они принадлежат мне.
- Столы надо накрыть! – вскинулся кто-то. – Праздник же!
- Победа! – заорали уже знакомые три пьяницы, добывая будто из воздуха бутыль с самогоном. Я даже не сомневалась, что со своими припасами они носились повсюду, чтобы не украл кто. Вдруг дракон именно за волшебной самогонкой охотится? Теперь же от одного взгляда на заплывших, запухших мужиков, так и готовых активно отмечать победу над змеем, становилось смешно.
- Это ж выпить надо! – тут же подхватил бойкий такой старичок, который, когда надо было приниматься за работу, сразу же хватался за спину и жаловался, что едва ходит.
Очевидно, благодаря победе над драконом он чудесным образом излечился, потому что подскочил едва ли не до туч и бросился к троице – отбирать бутылку с самогоном. Получив вожделенный сосуд, он припал к нему, аки младенец к материнской груди, и, довольно причмокивая, немало успел выпить, прежде чем у него наконец-то отобрали бутылку осознавшие, что их обворовывают, мужики.
- Какой выпить?! – взвилась его супруга, пожилая женщина, ещё на кухне прославившаяся своим дурным нравом. Сейчас она вооружилась скалкой, очевидно, чтобы идти на дракона, и, за неимением более подходящей цели, надвигалась грозой на провинившегося мужа. – Ах ты, алкоголик старый! И не праздновать надо! Домой надо возвращаться! У нас всю пшеницу, дурак эдакий, выели, а он пить удумал!
- К принцу идти надо! – взвилась молодая, но уже облепленная детьми, как яблоня – яблочками, селянка. – Что ж, Вашество, вы нам все потом восстановить обещали, да в домах все наладить!
- Какая победа?! – заклокотал народ. – Да никакая это и не победа!
- Мы теперь без гроша остались!
- Я золотишко приберег, но да что, есть его теперь?
- Пшеница пропала!
- Поля засохнут!
- А на грядках-то, на грядках…
Даррен тоскливо взглянул на меня. Возмущающийся, переругивающийся, не утихающий ни на секундочку народ приближался к нам, но подойти вплотную не решался. Все ещё было живо воспоминание о принце, который одним взмахом руки мог и убить, и заставить землю разверзнуться под ногами. Правда, выглядел Дар отнюдь не грозно, а наоборот, растерялся немного.
- Что они хотят? – шепотом спросил он. – Я понять не могу… Мы ж победили дракона. Им теперь ничего не угрожает!
- Даррен, - вздохнула я. – Дракон… Дракон – это что-то далекое, в небе летает, может, и не всех съест. А они боятся зимы. Зимнего голода и холода. Боятся, что сейчас ты их отправишь домой, а там ничего не осталось, здесь ведь все поели, причем чужие люди. Боятся, что те, кто ни зерна своего не потратил, к тебе первыми в очередь встанут, чтобы запасы свои ещё больше пополнить, и им не достанется ничего. Даже если дракон их земли не трогал… Все равно припасов у многих не осталось. Они боятся бедности, опасаются, что ты сейчас, совершив подвиг, просто исчезнешь из их жизни…
- Пшеница? – фыркнул принц. – Как можно бояться, что зерна не хватит? Его же полно! Его же вырастить – три часа работы!
- Тебе – да.
Дар растерянно покосился на шумящих селян. Он, казалось бы, только сейчас осознал, что у всех этих людей и близко нет такого колдовского дара, как у него. И они не могут позволить себе просто вернуться домой, не стребовав зерно обратно. Кто-то уже и драться лез, потому что перед глазами почти у всех стоял страшный голод. Они боялись, как бы не умереть, оставшись в нужде, холодной зимой, не загнуться сухим, жарким летом…
- Но ведь я могу им помочь, - вздохнул Даррен. – Если они не будут так кричать.
- Вот и скажи им об этом, - подтолкнула принца я.
- Но…
- Даррен, - я улыбнулась. – Тебе рано или поздно все равно придется стать королем. Хочешь ты того или нет, корона опустится тебе на чело, и этих людей станет в десятки, в сотни, в тысячи раз больше… Объединенная Держава велика. Ты должен научиться отличать ложь от правды, понимать, что делать, когда народ бунтует, учиться давать мудрые приказы. Твоя мать даже не думала учить тебя этому, потому что, кажется, и сама не особенно умеет. Но быть хорошим королем – не только быть хорошим магом. Мой Наставник никогда не мог колдовать. Но зато он разбирался в налогах, был справедлив и сдерживал армию, когда она вместо того, чтобы взыскать положенное, пыталась набить себе карманы. Он прекращал войны и подписывал мирные договора, а потом ездил по мелким деревенькам с ревизией, проверял, все ли у них хорошо. Вот она – судьба короля. В вечных заботах. Ты можешь от этого отказаться. От этой ответственности. А можешь выбрать сложный путь и попытаться научиться. Это твой выбор. Но помни, что они надеются на тебя. Они хотят быть тебе верны, но для этого, знаешь, им надо хотя бы поесть…
