Глава 8
Наука и медицина против меня. А все потому, что ДНК-тест на отцовство делается не раньше десятой недели беременности. Десятой, представляете? То есть мне еще почти два месяца пребывать в неведении, которое язык не поворачивается назвать блаженным. В статусе будущей мамы я еще только несколько дней, а уже вся изнервничалась. Ох, и нелегкое это бремя!
Перво-наперво я решаю обсудить сложившуюся щекотливую ситуацию с Алиной. Она, конечно, беременела будучи замужем, и, в отличие от меня, вопросами отцовства не терзалась, но, кроме нее, мне обратиться просто не к кому. Подруга должна если не понять, то хотя бы посочувствовать. Ведь в этом же и заключается смысл дружбы, верно?
– То есть как не знаешь, чей ребенок? – недоуменно переспрашивает Алина.
Она настолько ошарашена, что даже забывает съесть свой десерт. Ее рука с вилкой так и зависает в воздухе на полпути ко рту.
– Ну вот так, – ерзаю на месте от неловкости. – Помнишь, я тебе рассказывала про Максима Багирова?
– Это тот мужик, который пятнадцать раз браковал твой дизайн его отеля? – уточняет подруга. – Сноб и обнаглевший денежный мешок? Кажется, так ты о нем отзывалась?
Блин! Черт бы побрал Алину и ее безупречную память! Ведь слово в слово цитирует!
– Да, но, помимо рабочих споров, у нас еще кое-что было…
– Да неужели? – голос подруги вибрирует иронией. – Ты же вроде говорила, что терпеть не можешь властных мужиков с комплексом бога?
– Да, говорила! – щетинюсь я, раздосадованная тем, что в глазах подруги выгляжу максимально непоследовательной дурочкой. – Но ситуация, как ты, наверное, уже догадалась, немного вышла из-под контроля…
– Немного? – с сарказмом.
– Алин, ну хватит издеваться! – раздраженно дергаю плечами. – Да, мы с Багировым переспали! Да, я дура, раз на это согласилась! Но что мне теперь-то делать? Как расхлебывать эту кашу?
Неодобрение на лице подруги сменяется сочувствием, и, вздохнув, она произносит:
– Ну а если по дням попытаться вычислить? Прям сесть с календарем и посчитать? Ведь наверняка у кого-то шанс зачатия был выше.
– Да это все в рамках одной недели было, – удрученно мотаю головой. – Тут без ДНК-теста никак не обойдешься.
На какое-то время между нами повисает тишина, а затем Алина выдает:
– Тогда вариантов нет. Тебе нужно рассказать о беременности предполагаемым отцам. Обоим.
И хотя этот сценарий уже давно проигрывался в моей голове, произнесенные вслух слова вызывают у меня приступ паники. Колючие мурашки врассыпную устремляются от затылка к спине, а сердце в груди исполняет опасный кульбит.
– А, может, наоборот? Никому ничего не говорить? – малодушничаю я. – Подождать до десяти недель, а потом взять у каждого из них биоматериал, отнести его в лабораторию и…
– Сонь, так нельзя! Во-первых, ты не сможешь долго скрывать беременность от Мирона, он непременно что-то заподозрит. А во-вторых, это просто нечестно по отношению к нему…
– Нечестно было изменять ему с Багировым, – хмыкаю я. – О стремление оградить его от ожиданий, которые в итоге могут не оправдаться, очень даже честно.
– Чего ты боишься, Сонь? – Алина протягивает руку и обхватывает мою ладонь.
– Боюсь, что Мирон меня бросит сразу, как только узнает о моей единоразовой интрижке. Боюсь, что отцом ребенка окажется Багиров, с которым у нас нет будущего, – откровенно признаюсь я.
– Понимаю, – подруга грустно улыбается. – Ситуация и впрямь сложная. Но тебе нужно прислушаться к сердцу и поступить так, как оно подсказывает. Ведь это в первую очередь твой покой, Сонь. И покой твоего ребенка. Разве сейчас может быть что-то важнее этого?
Черт! Ненавижу, когда Алина права. Она младше меня на два года, но при этом гораздо, гораздо мудрее. В моей жизни постоянно царят бардак и неразбериха, а у подруги все расставлено по полочкам. Счастливый брак, чудные дети, успешная, хоть и замороженная на время декрета карьера – и как она только все успевает? Если секрет Алины в том, что она слушает свое сердце, то я просто обязана поступить так же. В конце концов, лишние нервы во время беременности и правда ни к чему.
– Как ты думаешь, Мирон меня проклянет? – спрашиваю обреченно.
– Не знаю. Но причины для злости у него действительно веские, – подруга предпочитает рубить правду-матку. – А как бы ты поступила на его месте? Как отреагировала бы, узнав, что он тебе изменяет?
Какой сложный и вместе с тем простой вопрос. В глубине души ответ мне известен, но я слишком предвзята, чтобы озвучить его без колебаний. Ведь не зря говорят, что в чужом глазу и соринка бревном глядится, а в своем… Ну вы сами знаете.
– Ушла бы от него. Без промедлений, – подавив желание слукавить, отвечаю я.
– Так и думала, – кивает Алина. – Ты с юности не приемлешь полумер. Мирон такой же?
– Трудно сказать, – устало потираю виски. – Он не такой импульсивный, как я. И куда более рассудительный. Но минус в том, что такие люди редко отказываются от свои решений. А мне почему-то кажется, что, услышав про Багирова, Мирон решит меня бросить.
– А ты его любишь, Сонь? Только честно.
– Люблю, конечно, – отхлебываю остывший чай. – Как-никак столько лет вместе. А то, что с Максимом переспала, так это просто страсть, помутнение рассудка… Ну ты же знаешь, как бывает? Мы с Мироном уже привыкли друг к другу, попритерлись… Секс тоже стал более обыденным, не таким ярким, как в первые месяцы отношений… И тут Багиров – красивый, обходительный, неглупый. Сработал эффект новизны, понимаешь? Потому что с Мироном все давно и стабильно, а с Максимом напротив – свежо и неопределенно.
– Ну, гоняться за новыми ощущениями можно бесконечно, – вставляет Алина. – Вот только в этой погоне можно упустить свое настоящее счастье.
– Да знаю я, знаю. Глупость сморозила. Как там говорят? Седина в бороду, бес в ребро? Я хоть и не мужик, но у меня, походу, что-то подобное, – шучу я, чтобы хоть немного разрядить тоскливую атмосферу.
