-Ты решил меня таким образом осадить? Ну и как? Приятно было?
-От чего? От твоих лап на мне? – он отстранился, презрительно фыркнув.
-Ну не только мои лапы оказались не в том месте, - намекаю я.
-Ворона, ты не настолько красивая, чтобы мне хамить.
-Вообще, то, что ты сказал – примитивно и глупо, но в твоем случае сойдет за оригинальную мысль.
-Ты хочешь войны со мной, Воронова?
-Боже упаси, - усмехаюсь (хорошо бы не криво), - с дураками не воюют.
-Имей в виду, ты пожалеешь.
-Даже не представляю на что у тебя может хватить фантазии, да мне и не интересно.
Радецкий ничего мне не ответил, только усмехнулся – гаденько так, что я сама не сдержала примитивную гримасу. Мы больше не разговаривали. До конца пары он вел себя предельно тихо, даже отсел на самый край лавочки, чем только порадовал меня.
А вот Ире явно приходилось нелегко. Я периодически косилась в их сторону, и каждый раз этот белобрысый кретин что-то втирал моей новой знакомой, вгоняя ее в еще большую, хотя казалось, что больше уже некуда, краску. Когда лекция кончилась, Ира сорвалась с места и ломанулась через сидящих студентов к выходу. Я нашла ее в коридоре в небольшом пустом закутке – она стояла у окна и смотрела куда-то на вузовскую свалку, что образовалась на заднем дворе.
-Эй, ты чего? – мягко зову ее.
-Ой, Вера, - тяжело выдыхает она, -я, наверное, попала.
Ира медленно поворачивается, и я замечаю тонкие дорожки слез на ее щеках.
-Ну что случилось?
-Мартынов сказал, что тетрадь не вернет, если я с ним не встречусь.
-Встречусь в смысле…
-В коромысле! – закричала Ирка, хлобыстнув сумкой об пол.
-Да сдалась тебе эта тетрадь? Второй день учимся. Купим новую, лекции перепишешь и все.
Я искренне не понимала сути проблемы, а тем более из-за чего Ира так переживает и почему вообще берет в голову такие абсурдные предложения.
-Вер, там не лекции. Это моя тетрадь… Ну, личная, понимаешь? – говорит и смотрит так преданно, как побитый щенок.
-Дневник что ли? – догадываюсь я, -а зачем ты ее на лекции-то достала?
-Да я тетрадь забыла лекционную, а у меня она сама знаешь, одна на все предметы, ну и решила в этой написать. Ну кто же знал-то, Вер?
-Ну и чего говорил тебе этот белобрысый хорек?
-Сказал, что если не приду, то он ее отксерит и раздаст всем почитать. Что он меня на весь универ ославит с этой тетрадью.
Ирка всхлипнула жалобно, и по ее лицу снова заструились слезы.
-Ну не плачь, мы что-нибудь придумаем, - я приобняла ее, чтобы подбодрить, но эффект получился обратным – Ира затряслась и заревела еще сильнее.
-Что тут придумаешь? – завыла она, прикладываясь к моему плечу.
-Ну это же абсурд! Его предложение вообще аморально. Можно к куратору сходить, можно к декану. Ну не всемогущий же он – найдется на него управа.
-Ага, найдется… - от Ириных слез мой шерстяной кардиган начал пропитываться влагой и на плече уже образовалось мокрое пятно, - пока они порешают, он уже на весь вуз растрясет мой дневник. А я его с пятнадцати лет… Там такое… Ой мамочки…- завывает Ирка, беря все более высокие ноты.
-Ну все, прекращай. Ну хочешь я с ним поговорю? Хочешь, Ир?
-Не знаю. Как бы хуже не было.
-Ну все, не плачь, а то сейчас пара начнется, этот идиот увидит, что ты ревела, обрадуется. Наоборот надо показать, что тебе все равно.
Порывшись в сумке, нахожу там старую упаковку салфеток, и протягиваю их подруге. Ира стирает слезы, но следы минувшей истерики ей стереть не удается. Но делать-то нечего, приходится идти на семинар в таком виде.
Двое из ларца и их дружок уже в кабинете. Я специально тащу Иру к крайнему ряду и даю ей сесть к окну, чтобы максимально загородить от любопытных глаз. А в нашу сторону действительно смотрит и Радецкий, и дружок его белобрысый, да еще и ржут о чем-то. Ну как можно быть такими идиотами?
И Мартынов еще с этим предложением… Ну он ведь не серьезно, просто напугать Ирку хочет, поиздеваться. И как таких придурков земля носит? Почему все парни не могут быть такими, как, например, Димка? Димка! Он же в одной команде с этими тремя играет.
У меня в голове мгновенно зреет идея, и я сразу же пишу сообщение другу.
